написанные от лица Зулейки, действительно принадлежат Марианне, которая была поэтессой; Гете отшлифовал ее стихи.
«Что Зулейка в Юсуфа влюбилась…» — Намек на разницу возраста между Гете и Марианной фон Виллемер.
«Если ты Зулейкой зовешься…» — Поэт не может назвать себя Юсуфом, считавшимся на Востоке образцом юношеской красоты. Поэтому он избирает для себя имя Хатем-Таи; Это — несколько неточное воспроизведение имени арабского поэта Хатем Зограи, славившегося щедростью (качество, особенно любезное Гете).
«Плыл мой челн…» — При вступлении в должность дож Венеции совершал обряд «венчания с морем» и в знак этого бросал кольцо в море.
Gingo biloba. — Латинское название японского дерева, лист которого Гете послал Марианне во Франкфурт, где она жила. Этот листик, разделенный надвое, имел для Гете символическое значение. Идея двойственного единства занимает большое место в мировоззрении Гете. Жизненный процесс состоит в смене единства распадом на две части и последующим воссоединением их. Любовь Хатема и Зулейки, таким образом, соответствует законам мировой жизни.
«Немногого прошу я, вспомни…» —
«Красиво исписанным…» — Чтобы как можно больше проникнуться духом Востока, Гете даже изучал каллиграфию и без знания языка занимался воспроизведением восточных письмен.
Высокий образ. — Бог солнца
Ночь полнолуния. — Расставаясь после встречи в Гейдельберге, Гете и Марианна условились вспомнить друг о друге в следующее полнолуние. Она прислала ему шифрованное письмо (см. коммент. к след. стихотворению) с указанием на стих Гафиза: «Поцелуем был ответ мой». Гете ответил стихотворением в форме диалога между служанкой-наперсницей и госпожой (последняя произносит лишь последнюю строку строфы).
Тайнопись. — Следуя обычаю Востока, Гете и Марианна использовали в переписке шифр: они указывали строки из перевода Гафиза, и составленные в определенном порядке стихи слагались в целое послание.
«Александр был зеркалом Вселенной…» — Гафиз неоднократно упоминает, что Александр Македонский обладал магическим «зеркалом мира», в котором заранее мог видеть козни, подготовляемые его врагами. Для Гафиза таким зеркалом является стакан вина и сердце возлюбленной.
Объяснение этой книги, данное Гете: «Порт, поссорившись с виночерпием в погребке, выбирает очаровательного мальчика, который своей обходительной услужливостью придает еще большую сладость вину». Имея в виду отношение пожилого поэта к юному Саки, Гете писал: «Взаимная склонность юного и преклонного возраста указывает, собственно говоря, на чисто педагогические взаимоотношения». Книга проникнута духом восточной «анакреонтики», утверждает жизнь, полную наслаждения не только вином, но и духовным общением с умеющими думать и чувствовать людьми.
«Ужас — ты так поздно вышел!..» —
Летняя ночь. —
Притча — иносказание, литературный вид, весьма распространенный на Востоке. Гете различал пять разновидностей притчей: Этические (нравоописательные), морализующие, аскетические (проповедующие отречение от благ), притчи о чудесах и совпадениях, а также мистические (подготавляющие человека к загробной жизни). Поэт предоставлял читателям решить, к какому типу относятся отдельные сочиненные им притчи.
«У шаха было два кассира…» — Сатира на ограбление народа государственной казной имела в виду отнюдь не Восток, а современную Гете Германию.
«Чтоб дать Евангелье векам…» — В «Путешествии в Персию» Жана де Шардена (1735) Гете прочитал, что мусульмане относят происхождение Евангелия ко времени до рождения Христа: архангел Гавриил дал его Христу, тот прочитал его своим ученикам, но унес с собой на небо; ученики по- разному запомнили прочитанное, отсюда разногласия между апостолами. Гете не преминул воспользоваться восточной легендой для осмеяния догматического христианства.
Завет староперсидской веры. —
В примечаниях к «Дивану» Гете писал, что «эта область магометанской веры имеет еще много чудесных мест, раев в раю, где всякий был бы не прочь прогуляться и не прочь поселиться. Так, здесь пленительно переплетаются шутка и серьезность, и преображенная повседневность снабжает нас крыльями для достижения высшего и наивысшего».
