порядок в сумке и выкинет оттуда кучу скопившихся в ней ненужных вещей.
– Да, слушаю!
– Лючия? Это Фернандо.
– Привет, Фернандо! Ты где? – Она посмотрела на часы, не прекращая говорить. – Уже почти одиннадцать. Наверное, ты где-то поблизости, да?
– Да, но у меня возникла проблема.
Лючия плохо слышала его. Наверное, он проезжал через зону, где сигнал был слабым.
– Фернандо? Я не слышу тебя. А ты меня слышишь?
– Сейчас да. У меня на какое-то время почти пропал сигнал, но сейчас я тебя отлично слышу. Я хотел сказать тебе, что не могу найти виллу. Ты мне говорила, что после Навалмораль де ла Мата нужно ехать в сторону Наватехады, и я так и сделал. Потом я повернул к Альмарасу, но, доехав до поселка, не понял, как попасть к вилле. Теперь я возвращаюсь по тому же шоссе.
– Хорошо, я поняла. Не беспокойся, ты совсем рядом. Ты должен проехать большой разрушенный дом, он будет слева от тебя.
– Да, вот как раз сейчас я его вижу!
– Сбавь скорость, потому что метров через двести ты увидишь дорогу. Тебе нужно доехать до ограды с зелеными железными воротами. Это и будет въезд на виллу. Сделай одну вещь: подожди меня у входа. От ворот идет несколько дорожек, поэтому дом найти достаточно трудно. Я подъеду за тобой на джипе.
– Вот я уже поворачиваю и вижу ворота. Я буду ждать тебя здесь!
Фернандо выключил телефон и, проехав через ворота, остановил машину в нескольких метрах за ними. Перед ним раскинулась красивая дубовая роща. Между деревьями повсюду бродили коровы, олени и множество овец. Слева шла широкая извилистая тропа, по обе стороны которой лежали большие камни.
В январе на такой высоте на лугах было мало корма, но тем не менее на немногих зеленевших клочках земли под кронами каменных дубов паслись овечки, выщипывая сохранившуюся травку.
По дороге в Касерес Фернандо размышлял над тем, как неожиданно развивались события в течение последних двух суток после того, как он виделся с Лючией. Приглашение провести с ней выходные было спонтанным. В прошлый четверг они прощались у двери его дома, и повод снова встретиться был веским: они хотели увидеться с профессором Рамиресом, поделиться с ним информацией и понять, куда зашло их расследование.
Этот повод казался настолько безобидным, что размышлять было не о чем. Но каждый раз, когда Фернандо возвращался мыслями к тому вечеру, когда подъехавшая Моника неожиданно столкнулась с Лючией, у него сильно портилось настроение.
Моника усомнилась в его истинных намерениях относительно Лючии, что в какой-то мере было оправданным, потому что он не рассказал ей об этой встрече. На следующий день в магазине Моника была очень раздраженной, даже после того как Фернандо объяснил ей, что произошло на самом деле, и дал понять, что чувства здесь ни при чем. И это было ему неприятно. При таких обстоятельствах он решил не упоминать о приглашении Лючии провести выходные на ее вилле, чтобы не усложнять и без того непростую ситуацию.
Сам того не желая, он был неискренним с Моникой, и начинающийся с ней роман теперь был под сомнением, хотя его к ней очень влекло. И вот он стоял у въезда на виллу и ждал женщину, к которой испытывал некие чувства, но что это за чувства, объяснить не мог, и это вызывало у него некоторое беспокойство.
У Фернандо было достаточно времени, чтобы поразмышлять, как он прожил последние годы, и понять, что он, кажется, стал понемногу приходить в себя. Долгое время после смерти жены у него не было никакой личной жизни. После смерти Изабель он мало обращал внимания на женщин. Для него они были всего лишь клиентками или соседками, официантками или служащими ювелирного магазина, кассиршами или дикторшами. Он сводил контакты с женским полом лишь к деловым отношениям. Но меньше чем за месяц все изменилось.
У него возник особый интерес к Монике, так неожиданно, что он не мог вспомнить, с чего это началось, и объяснить себе, почему это произошло. Она находилась рядом с ним все эти годы, а он даже не обращал внимания на то, что она не только его близкий помощник, но и очаровательная женщина. События, которые произошли после появления браслета, выявили их взаимное притяжение. У Фернандо возникло желание выразить свои чувства.
Фернандо спрашивал себя, как он мог все так бездарно запутать. Отношения с Моникой ухудшились, его мучили сомнения, и он был не в состоянии определить, что же он на самом деле чувствует.
Если Моника уже занимала определенное место в его сердце, зачем он, усложняя ситуацию еще больше, согласился провести эти выходные с Лючией? Пытаясь понять мотивы своих поступков, он осознавал, что попал в идиотское положение и его и без того хрупкие отношения с Моникой находятся под угрозой.
Он все еще размышлял над этим, когда увидел на дороге слева едущий в его направлении внедорожник. Не прошло и нескольких минут, как джип затормозил рядом с его машиной. Из него, сверкая улыбкой, вышла Лючия. Было видно, что она счастлива видеть Фернандо. Фернандо тоже вышел из машины.
– Добро пожаловать на виллу, Фернандо! – Лючия подошла к нему и поцеловала. – Пойдем в дом. Если хочешь, оставь машину здесь, мы проедемся верхом, и я тебе покажу виллу, а потом будем обедать. Ты не против?
– Как скажешь, Лючия! Я в твоих руках!
– Ну, там будет видно… – Она улыбнулась и показалась ему совершенно другой женщиной, более уверенной в себе, остроумной. Совсем не такой, как раньше.
– Нет… Я хотел сказать, что… – пробормотал, смутившись, Фернандо.
– Ладно… забудь… это просто шутка. Давай не будем терять времени! Я поеду медленно, потому что сейчас будет тяжелый участок дороги, а у твоей машины очень низкая посадка. Будь осторожен, иначе от твоего авто останется половина!
Фернандо завел мотор своей спортивной машины и молча смотрел, как Лючия садится в свой «ровер». На ней были зеленые бархатные брюки и шерстяной жилет такого же цвета, надетый на белую рубашку. Шея была повязана пестрым платком, тоже в зеленых тонах. Этот ансамбль дополняли сапоги для верховой езды. Фернандо решил, что Лючия хорошеет с каждым днем.
Они проехали несколько километров, потом остановились, чтобы понять, как лучше спортивной машине преодолеть сложный участок пути. Затем они без особого труда поднялись на холм, откуда был хорошо виден дом, стоящий посреди ровной безлесной долины. Это было огромное сооружение, состоящее из трех зданий, выстроенных в форме буквы «п». Центральное здание было двухэтажным, самым большим, боковые здания были одинаковыми по величине. Рядом находились два больших складских помещения и конюшня с огороженным двориком, где паслось полдюжины лошадей.
Машины Лючии и Фернандо спустились по крутой дорожке к входу в дом. Лючия остановилась у дворика, окруженного садом, и Фернандо поставил свою машину за джипом Лючии. К ним подошел мужчина среднего возраста.
– Я представляю тебе Маноло. Он управляющий виллой и мое доверенное лицо.
Фернандо пожал ему руку и в свою очередь представился.
– Маноло постоянно живет здесь со своей семьей вот уже… двадцать лет. Я права, Маноло?
– В апреле будет двадцать пять, госпожа, – уточнил мужчина.
– Его жена Эльвира убирает дом и готовит. У них двое сыновей, они уже взрослые и помогают нам управляться со скотом и с полевыми работами. На вилле работают еще четыре человека, они живут в соседних деревнях, но, поскольку сегодня у них выходной, ты их не увидишь.
Маноло достал из багажника дорожную сумку Фернандо и вошел в дом, пожелав гостю приятного отдыха на вилле.
– Какой у тебя размер обуви, Фернандо? – спросила Лючия.
– Сорок второй, – ответил тот.
– Отлично, тебе подойдут сапоги моего мужа. Пойдем, я провожу тебя к конюшне. Ты умеешь ездить
