Крокодил на песке

вандалы. Дым оставляет налет на древних росписях! Зеркало! Возьмите зеркало. Если держать его под правильным углом, оно дает достаточно света.

Вне себя от злости на собственную бестолковость (могла бы и сама додуматься до столь простой вещи), я отыскала зеркало. Под аккомпанемент ехидных замечаний и издевательского смеха я все-таки сумела пристроить зеркало так, что в пещеру проник луч солнечного света. И в следующий миг замерла от восторга.

На стенах гробницы навеки застыла процессия – крошечные человеческие фигурки бежали вслед за гигантской колесницей фараона, который одной рукой усмирял гарцующих лошадей. Рядом с ним в колеснице была еще одна фигурка, поменьше, ее голова тоже была увенчана короной.

– Наверное, он очень любил ее, раз посадил рядом с собой, – прошептала я, приходя в себя. – Да, Эмерсон, тут вы правы: ни один прооперированныймужчина не стал бы демонстрировать свою привязанность к жене. Нефертити... «Пришла прекрасная женщина»...

– Вы понимаете иероглифы?! – ошарашенно спросил Эмерсон, на мгновение утратив свой сарказм.

Я скромно потупилась.

– Немножко.

И мы погрузились в разговор, который могут вести лишь настоящие знатоки. Должна признаться, я совершенно не замечала неуместности подобной беседы с полуголым господином в розовых подштанниках, и лишь Эвелина привела меня в чувство. Она заглянула внутрь гробницы и тут же выскочила как ошпаренная. Изумленно посмотрев ей вслед, я перевела взгляд на Эмерсона, который, забыв о простыне, разглагольствовал и размахивал руками, явив миру свой обнаженный торс и розовое исподнее. Снаружи донесся робкий голос моей подруги, вопрошавшей, можно ли ей войти.

– Проклятье! – опомнился Эмерсон, нырнул с головой под простыню и прохрипел оттуда: – Входите.

Эвелина была одета в светло-зеленое хлопчатобумажное платье и выглядела такой опрятной и изысканной, словно по меньшей мере час провела в ванной. Ванна и впрямь имелась в ее распоряжении – лилипутское корытце с грязноватой водицей. Глаза моей подруги подозрительно блестели, словно она едва сдерживала смех. Я пожала плечами. Интересно, что это ее так позабавило?

Эмерсон высунул из-под простыни кончик носа. На Эвелину уставились два злобных синих глаза. Но она даже не взглянула в сторону страдальца.

– Эвелина, только посмотри на эти чудесные росписи! – Я ловко повернула зеркальце (не забыв восхититься собственной сообразительностью). – Вот здесь на колеснице фараон, а рядом с ним фараониха...

– Царица! – глухо прорычали из-под простыни.

– Да-да, они просто замечательные, Амелия, но не лучше ли подождать до более подходящего времени? Мистеру Эмерсону требуется отдых, а твое платье совсем не годится для светских визитов... – Эвелина издала подозрительное бульканье. – Кроме того, похоже, у Уолтера какие-то сложности с цыпленком.

– Вот так всегда! – вздохнула я. – Все приходится делать самой.

Бросив последний взгляд на фараона с фараони... с царицей, я отложила зеркальце.

– Раз вы все равно туда идете, то не забудьте взглянуть и на мои плиты! – прохрипел Эмерсон, завозившись под простыней. – А то верещите тут как сороки, а краска каждое мгновение осыпается...

– Но ведь вы же откопали эти плиты, – надменно сказала я. – Интересно, как вы собирались сохранить изображения?

– Построил деревянный навес! – сварливо проскрипел Эмерсон. – Надо было придумать, как покрыть росписи защитным слоем. Обычная кисть сдерет все в два счета.

– Но вы, разумеется, нашли решение, – ехидно вставила я.

– Разумеется! Тапиока с водой.

– А как же кисти?

Синие глаза свирепо сверкнули.

– Раствор я наношу пальцами!

Я посмотрела на него с невольным восхищением.

– А вы изобретательный человек, Эмерсон, не могу не отдать вам должное.

– Ха! Столь тонкую работу нельзя никому доверять... О-о-о! – Каменные своды гробницы огласились душераздирающим стоном. – Говорю вам, глупая вы женщина, я должен взглянуть на плиты!

– Нет! – отрезала я и добавила более мягко: – Я сама на них взгляну, а вы останетесь в постели. Иначе у вас случится рецидив, а тогда сляжете на долгие-долгие недели. Даже такой глупыйчеловек, как вы, должен это понять.

Не дожидаясь ответных грубостей, я проворно выскочила наружу и поспешила к тропинке. Эвелина догнала меня и ухватила за рукав:

– Амелия, куда это ты собралась?

– Взглянуть на плиты мистера Эмерсона, разумеется. Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не нарушаю данное слово.

– Знаю, но... Ты не находишь, что сначала следует переодеться?

Я с некоторым удивлением оглядела свой наряд. Как-то начисто вылетело из головы, что я все еще разгуливаю в ночном халате и домашних шлепанцах с легкомысленными кисточками.

– Д-да, возможно, ты и права.