легатском совете и поведал мне обо всем случившемся. Помнится, рыцаря, что пришел на помощь писцу, звали Рейнольд Боссар. И вроде бы он был вассалом Лорана д'Анже.
– Так же, как и я.
– Я мог бы догадаться об этом по тому, какую неоценимую услугу оказали вы в Бромфилде его племянникам. Когда аббат назвал д'Анже, я тут же вспомнил о вас, хоть и не знал тогда вашего имени. Выходит, этот рыцарь, Боссар, был хорошо вам знаком?
– Целый год мы бок о бок сражались в Палестине, а потом вместе приплыли в Англию. Он был прекрасным человеком, добрым моим другом и погиб с честью, вступившись за противника. Меня не было с ним в тот вечер, а жаль: может быть, тогда он остался бы в живых. Но его сопровождал то ли один, то ли двое, да и те без оружия, а на писца насело пятеро или шестеро. К тому же темнота, сумятица… Убийца скрылся, не оставив следов. А жена Рейнольда Джулиана… Я познакомился с ней, когда вместе со своим лордом приехал в Винчестер, - главный манор Рейнольда находился неподалеку - и, узнав эту даму, проникся к ней глубочайшим почтением. Она была достойной супругой лорда, а большего о женщине и сказать нельзя.
– А кто наследует этому благородному рыцарю? - спросил Хью. - Взрослый человек или еще дитя?
– То-то и оно, что детей у них не было. Рейнольду было лет пятьдесят, а Джулиана ненамного его моложе. И она очень красива, - подумав, добавил Оливье, воздавая ей должное. - Теперь, когда она овдовела, ей будет нелегко отваживать претендентов на ее руку, но она не собирается вторично выходить замуж. И кроме земель Рейнольда, у нее есть собственные маноры. Понятно, что супруги задумывались о том, кому передать свои владения, и именно потому примерно год назад взяли в свой дом этого юношу - Люка Мевереля. Ему сейчас, наверное, лет двадцать пять, он дальний родственник леди Джулианы, и своей земли у него нет. Его-то Боссары и намеревались сделать наследником.
Оливье умолк, подперев ладонями подбородок, и уставился в стену. Дожидаясь, когда собеседник заговорит снова, Хью тем временем рассматривал его лицо. А оно заслуживало внимания: тонко очерченное, с оливковой кожей, обрамленное густыми гладкими иссиня-черными волосами, таинственно поблескивавшими в колеблющемся свете свечей, и с золотистыми, точно у сокола, глазами. Дауд, уроженец Антиохии, сын крестоносца, приплывшего из Британии и служившего в войске Роберта Нормандского, Бог весть какими судьбами оказавшийся на другом краю земли в свите ангевинского барона и ставший не просто своим среди нормандского рыцарства, но едва ли не большим нормандцем, чем его новые соотечественники…
«Да, - подумал Хью, - пожалуй, мир не так уж велик, и человеку отважному и предприимчивому ничего не стоит объехать его от края до края».
– Я три раза посещал дом Боссаров, - продолжил наконец Оливье, - но никогда особо не присматривался к этому Люку. Я знаю о нем лишь то, что слышал от других, а вот другие как раз говорят всякое, и чему верить, чему нет - решить не так-то просто. Все живущие в маноре в один голос твердят, что он до глубины души предан леди Джулиане, правда, некоторые, и таких немало, заявляют, что любит он ее отнюдь не сыновней любовью. И хотя другие утверждают, что он не в меньшей степени был предан мессиру Рейнольду, однако голоса их звучат уже без прежней настойчивости. Люк был с ним в тот злосчастный вечер, когда закололи Рейнольда. А два дня спустя он исчез, и с тех пор его никто не видел.
– Теперь, кажется, я начинаю понимать, - со вздохом промолвил Хью. - Неужто молодого человека уже начали обвинять в том, что он убил своего благодетеля, желая заполучить его супругу?
– Такой слух пошел сразу после исчезновения Люка. Кто первый его пустил - нынче не узнать, но если поначалу об этом шептались, то теперь говорят во весь голос.
– Но зачем же ему бежать, когда он добился своего? В этом нет никакого сысла. Останься он дома - и никаких толков бы не было.
– А мне думается, что без сплетен и пересудов все равно бы не обошлось. Многие завидовали его удаче и были не прочь подставить ножку. И сейчас они находят по меньшей мере пару убедительных объяснений его побега: возможно, молодой человек осознал свою вину и устыдился содеянного или же заподозрил, что кто-то прознал об этом злодеянии и постарается изобличить его любой ценой. Можно предположить, что и в том и в другом случае Люк потерял самообладание и пустился бежать куда глаза глядят. Бывает, - грустно заметил Оливье, - то, ради чего человек пошел на убийство, после совершения преступления его уже не прельщает.
– Но вы так и не сказали, - промолвил Хью, - что думает по этому поводу сама леди. Уж ее-то мнение всяко следует принять во внимание.
– Она напрочь отвергает все гнусные подозрения и, как прежде, относится к своему молодому кузену с любовью, но с любовью чисто родственной. Она никогда бы не позволила ему даже в мыслях держать что- то иное. И она уверяет, что Люк был готов умереть за своего лорда и, когда тот погиб, обезумел от отчаяния. Горькие воспоминания не давали ему покоя - вот он и пустился в бега. Ведь Люк сопровождал Рейнольда в тот злосчастный вечер, и лорд погиб на его глазах. Леди Джулиана уверена в его невиновности и хочет, чтобы Люка нашли и вернули домой. Она относится к нему как к сыну и сейчас нуждается в нем больше чем когда-либо.
– Выходит, ради нее вы ищете этого беглеца. Но почему в здешних краях, на севере? Ведь он мог поехать и на юг, и на запад, а то и за море, через Кентские порты. Почему вы решили, что он находится здесь?
– Дело в том, что мы получили о нем весточку - всего одну, с тех пор, как он покинул манор Боссара. Видели, как он направляется на север по дороге в Нобери. Я приехал сюда тем же путем, через Адингтон и Оксфорд, и повсюду справлялся о молодом человеке, путешествующем в одиночку. Правда, при этом я называл его настоящее имя - да и откуда мне знать, под каким прозвищем скрывается он сейчас.
– Но вы даже не помните его в лицо! Искать человека, зная лишь приблизительно его возраст, - это все равно что охотиться за призраком.
– Кто ищет - тот всегда найдет, достало бы терпения.
Страстное лицо Оливье с ястребиным носом отнюдь не наводило на мысль о терпении, но упрямо сжатые губы и твердая решимость в глазах заставляли поверить, что у него хватит упорства для достижения своей цели.
– Ну что ж, - подумав, промолвил Хью, - во всяком случае, завтра побываем на празднике перенесения мощей Святой Уинифред, а заодно попросим у брата Дэниса список паломников, что остановились в странноприимном доме, и отметим всех подходящих по возрасту, независимо от того, в одиночку они прибыли или нет. Что касается незнакомцев, приехавших в город, то сведения о большинстве из них можно получить от провоста, мастера Корвизера. У нас в Шрусбери все друг друга знают, и всякий чужак на виду, в аббатстве же странник - обычное дело, а потому вашего беглеца, если он здесь, стоит поискать в обители. - Хью задумался, покусывая губу, а затем продолжил: - С утра пораньше я передам перстень аббату и расскажу ему о том, что натворили трое паломников из странноприимного дома. Но прежде чем отправиться на праздник, мне надо будет отрядить с дюжину человек, чтобы они обшарили леса к западу от города - авось кто-нибудь из упорхнувших пташек да и попадется. Если же они успели перебраться через границу - тем хуже для Уэльса. Тут я ничего не могу поделать. Однако сдается мне, эти мошенники не из тех, кто бродит по лесам, скорее всего они где-нибудь поблизости. Так что поутру я оставлю вас с провостом: пусть-ка он пораскинет мозгами, где лучше поискать вашего беглеца, я же тем временем займусь поисками своих. Ну а потом мы вместе двинемся к обители: посмотрим, как братья понесут раку с мощами святой, да заодно поговорим с братом Дэнисом насчет его постояльцев.
– Все это меня вполне устраивает, - весело откликнулся Оливье. - Я хотел бы засвидетельствовать свое почтение лорду аббату. Припоминаю, что видел его в Винчестере, но он-то, конечно, меня не заметил. И потом, - золотистые глаза Оливье с длинными черными ресницами затуманились, - вы помните, что за брат был тогда с вами в Бромфилде… Вы должны знать его. Он по-прежнему живет в здешней обители?
– По-прежнему, - промолвил Хью. - Сейчас после ночного молебна он наверняка улегся спать. Да и нам с вами пора на боковую - ведь завтра спозаранку нас ждут дела.
– Этот брат так много сделал для молодых родичей моего лорда, - сказал Оливье. - Очень бы хотелось повидаться с ним еще раз.
«Ясно, кого он имеет в виду, - подумал Хью, с улыбкой глядя на собеседника. - Имени-то его он небось
