творческим и невероятно увлекательным.
Окончив школу, успешно сдав экзамены и обойдя большое количество
претендентов, парни поступили в Школу боевой магии. За три года они
прошли серьёзную подготовку, отлично себя зарекомендовали и были
определены на службу в отряд Маат. Это была работа для серьёзных
парней. Они занимались поимкой тёмных магов, представляющих угрозу
для общества, у которых в арсенале были такие средства чёрной магии,
которые вызывали трепет в душах видавших виды боевиков.
В их команде не было трусов. Среди воинов Маат в принципе не могло
быть трусов. Глеб тоже никогда трусом не был, но он отлично знал, что
такое страх. В их работе не так уж редко возникали ситуации, когда
бывало по-настоящему страшно. Он боялся за Олега, боялся того, что
очередная стычка может стоить жизни кому-нибудь из их команды. В
отряде случались потери, не всегда группе удавалось вернуться с
очередного задания в полном составе.
Бойцы Маат работали слаженными группами по пять человек, в которых
было условное распределение обязанностей. Глеб лучше всех в своей
группе владел исцеляющими заклинаниями, поэтому ему была отведена
роль дока. Он был умелым воином, в стычках его товарищи могли
целиком на него положиться, зная, что он и в бою прикроет, и виртуозно
подлатает в случае чего.
Воины Маат обучались различным видам боевой магии, в том числе и
убивающим заклятьям. Им не было запрещено уничтожать противника в
случае крайней необходимости. Разумеется, существовали определённые
ограничения и контроль над правомерностью использования таких
заклятий, но объективно оценить ситуацию, когда речь идёт об
обезвреживании особо опасных преступников, практически невозможно.
Если случались разбирательства, они обычно носили чисто формальный
характер и, как правило, применение бойцом Маат убивающего заклятья
признавалось правомерным.
Глеб принципиально не пользовался такими заклятьями. Он считал свою
работу благородной миссией и выполнял её теми средствами, которые не
претили его мировоззрению. У Олега было другое мнение на этот счёт.
Он не слишком долго раздумывал над тем, стоит ли решать проблему
радикально, если угроза со стороны противника была достаточно
серьёзной. За время работы в отряде парни много чего повидали и
иногда, действительно, такой подход к делу мог показаться разумным,
но Глеб со временем понял, что Олега не только необходимость
заставляла убивать врага. В его сердце прочно поселилась ненависть.
Глеб понимал, что для этой ненависти есть основания, но всё равно не
считал это оправданием чрезмерной жестокости. Он пытался поговорить
с другом, убедить его не позволять злости играть определяющую роль в
его решениях, на что получил резкий отпор и определённые доводы в
пользу жёсткого отношения к врагам, часть из которых были довольно
обоснованными, но всё же неприемлемыми, по мнению Глеба, для
человека с моральными принципами. Он считал, что убийство, даже
преступника, мало чем можно оправдать. Олег же был убеждён, что для
воина истребление противника так же естественно, как стремление
выжить в бою. На войне, как на войне.
Глеб беспокоился за друга. Его удручала перемена, которая с ним
