произошла. Он замечал, что Олег как-то цинично стал относиться к
жизни. Его понятия о справедливости приобретали утрированную,
максималистскую форму. Он считал себя вправе самостоятельно вершить
беспощадный суд во имя этой справедливости, будучи непоколебимо
уверенным в том, что возмездие за преступления должно быть
максимально жёстким, и нет ничего зазорного в роли палача для того,
кто стремится очистить мир от скверны.
В перерывах между операциями всё, в общем-то, было нормально.
Иногда они весело проводили время в компании приятелей, могли
напиться и кутить до утра. Олег на таких сборищах становился шумным,
весёлым и бесшабашным, как в прежние времена. В такие минуты
казалось, что в их жизни никогда не было жестокой реальности, в
которую им пришлось окунуться. Они опять были беззаботными
мальчишками, закадычными друзьями, которых водой не разольёшь.
Глеб никогда не допускал мысли, что разногласия, какими бы они ни
были, могут заставить их отвернуться друг от друга. Один случай всё
перевернул в их отношениях.
Во время одной из операций они брали группу тёмных, среди которых
было несколько подростков, которым заморочили голову и опоили
зельем. Эти мальчишки сопротивлялись и дрались с не меньшим
рвением, чем тёмные. Так вышло, что во время сражения, Глеб,
оказавшись лицом к лицу с одним из них, послал в него довольно
мощное заклятие, заставившее того свалиться кулём на землю. Олег,
уже обездвиживший своего противника, вдруг резко развернулся и
послал вдогонку ещё одно заклятье. Это было явным перебором для
парня, уже и так получившего с лихвой. Глеб сразу понял, что если
немедленно ему не помочь, он погибнет через несколько минут. Он
метнулся к распростёртому на земле телу, но его неожиданно отбросило
в сторону. Понадобилось несколько секунд, чтоб прийти в себя и понять,
что его друг послал в него заклятие, которое хоть и не причинило ему
существенного вреда, но помешало приблизиться к пострадавшему и
оказать помощь. Олег стоял неподалёку, глядя на него сверху вниз.
— Ты что, рехнулся?! — заорал на него Глеб, у которого от удара об
землю гудела голова.
— Это ты рехнулся! Какого рожна ты собираешься приводить в чувство
этого выродка?! — проорал в ответ Олег.
— Он умрёт, если я не помогу ему!
— Туда ему и дорога!
— Не мешай мне!! – прорычал Глеб, подхватился на ноги и рванул к
парню.
Время было упущено, тот уже не подавал признаков жизни.
Глеба охватило нестерпимое чувство отчаяния, безысходности. Его рвало
на части от сознания того, что он ничего уже не может сделать, не может
вернуть время назад всего лишь на пару минут. Он не дал бы умереть
этому мальчишке, который, возможно, не был виноват в своих
действиях, если бы ему не помешали.
Он повернулся к Олегу, испытывая такую ярость, какой не испытывал
никогда в жизни.
— Ты!!… Убийца!! — заорал он, остервенело.
