Лин жутко разозлила эта неожиданная информация.
— Так значит, ты мне тогда соврал! — возмутилась она.
Обида захлёстывала Лин с головой. Мысль о том, что ничего бы не
случилось, не было бы никакой Алисы, если б он ещё летом перевёлся, и
им не пришлось бы жить в разлуке, жгла её изнутри, причиняя острую
боль.
— Лин, я не мог тебе сказать. Мне пришлось тогда уступить матери. Что
толку было тебе об этом говорить и расстраивать тебя лишний раз? Но
теперь я перевёлся и у нас есть возможность быть вместе, —
оправдывался он.
— А ты уверен, что такая возможность есть? — зло выдала Лин. — Ты
мне не давал о себе знать полтора месяца. С чего ты взял, что я готова
тебя простить только потому, что ты вдруг соизволил перевестись в
универ?
— Лин, ты же не хотела меня ни видеть, ни слушать, ты не отвечала на
звонки. Я решил, что должен действиями тебе доказать, что ты одна мне
нужна, а перевестись можно было только после сессии, — заявил он,
глядя ей в глаза.
— Да? А почему ты думаешь, что в моей жизни ничего не изменилось за
это время? Почему ты так уверен, что я всё это время сидела тут одна и
ждала твоих решительных действий? — продолжала негодовать Лин,
которая за обидой ничего больше не видела и не слышала.
— Ты… Это неправда… Это не может быть правдой! У тебя нет никого! —
возмущённо и в то же время испугано выдал он.
— Считаешь, кроме тебя я никому не нужна?! — взбешённая его
самонадеянностью, выкрикнула она. — Ошибаешься! Это ты мне не
нужен! Ты мне больше не нужен! Ясно?!
В этот момент из-за стеклянной двери холла появился Пётр и направился
к ним. Лин развернулась и бросилась прочь от Никиты.
— Лин! Ну, дай мне шанс! — крикнул Никита, устремляясь было за ней.
Пётр, который оказался на его пути, вдруг сделал большие глаза и
воскликнул, указывая пальцем в сторону кухни:
— Там что-то горит!
Никита обернулся и увидел клубы тёмного дыма, выползающие в
коридор. Он ругнулся и бросился на кухню. Пётр за ним. На кухне
воняло гарью и всё заволокло тёмным густым дымом. Никита подскочил
к плите, схватил сковородку, на которой дотла сгорел его ужин, сунул её
в раковину и залил водой, заставив возмущённо зашипеть. Пётр за это
время успел прикрыть дверь на кухню и распахнуть окно. Потом вдруг
сообразил, что можно ведь и быстрее справиться с проблемой, повёл в
воздухе правой рукой и произнёс:
— Пургатус трактум.
Воздух моментально вернул себе свою прозрачность, и запах гари сразу
исчез.
Никита озадачено смотрел на Петра.
— Это что? Это магия? – пробормотал он. — Ну да, это же магический
корпус… Тут на этаже что, все с такими способностями?
— Почти. Я Пётр, — представился Пётр и протянул руку Никите.
— Никита, — ответил Никита, пожимая его руку.
— Я так понимаю, ты в семьдесят восьмую заселился? —
