Чисто убийственная магия

прикрыт черным пластиком. Искусственное веко раскрылось, блеснула линза, медленно повернулась и остановилась на сидевшей внизу женщине.

Наверху на экране видеонаблюдения Титус и Пандора внимательно рассматривали новую няню. Дэмп ползала по пыльному полу, время от времени отыскивая дохлых длинноногих пауков и запихивая их в рот.

— Дай посмотреть мне, — сказал Титус.

— Подожди, я как раз разглядываю ее сумку, мне нужно откорректировать угол обзора.

— Дай посмотреть! — потребовал Титус.

— Ты должен присматривать за Дэмп. Я занималась этим целую вечность на чердаке, теперь твоя очередь… о, проклятье!

— Что?

— У нее волосатые ноги…

— ДАЙ МНЕ ПОСМОТРЕТЬ.

— Она нервничает, Титус. Что ж, это вполне объяснимо.

Пандора встала и уступила стул брату. Титус нажал на клавиши и шевельнул мышкой с небрежностью профессионала. Экран заполнился крупным планом лица потенциальной няни.

— Боже, какая старая! — застонал он.

— Но не такая старая, как та морщинистая в понедельник. Помнишь? Та, что назвала меня Пеннетоун и измазала Дэмп губной помадой.

— По крайней мере она была лучше той, жуткой, которая распространялась о важности диеты в воспитании детей и говорила, что если она получит эту работу, то проследит, чтобы мы каждый день ели брюссельскую и белокочанную капусту.

— Ужасная Няня из Преисподней, — сказала Пандора.

— Что-то готовит нам эта мохноногая внизу? — проронил Титус, позволяя скринсейверу наползти на экран. Багровые летучие мыши мрачным хороводом закружились по компьютерному пейзажу, вытесняя лицо идеальной кандидатки в няни.

— Идем, вонючка, — сказал он, поднимая с пола сестренку и открывая дверь перед Пандорой.

— Она ведь не сделала этого? — Пандора взглянула на Дэмп.

— Да нет, сделала, правда, чудовище? Фвуааа… — Титус держал Дэмп на вытянутых руках. — Пойдем встретим няню, договорились?

— Как ты думаешь, нам переодеться? — спросила Пандора. — Ну, мука в волосах? Кровавая губная помада? Клыки?

— Думаю, что стоит, — согласился Титус без особого энтузиазма. — Крыс берем?

— Естественно, — бросила Пандора через плечо, сбегая по лестнице и зажимая пальцами нос. — Впрочем, одной только задницы Дэмп будет достаточно, чтобы отвадить любую няню.

Титус спускался следом, дыша через рот. Открыв дверь кухни, он глубоко вздохнул. Собеседование с потенциальными нянями сначала казалось забавным — знакомить их с беременной крысой Мультитьюдиной, показывать Стрега-Нонну в глубокой заморозке, крока Тока и прочих жутких созданий, которые были частью жизни Стрега-Шлосса. Но после того, как раз двадцать увидишь, как очередная няня бледнеет и начинает дергаться, новизна и радость понемногу тускнеют. Если честно, все было скучно. Няни были скучными. Пугать их было скучно, а видеть, как пытаются они завоевать расположение семьи, было мегаскучно.

Титус наблюдал, как Пандора посыпает волосы мукой, готовясь приветствовать новую няню.

— Нам обязательно встречаться с ней? — спросил он, открывая холодильник и разглядывая скорбное отсутствие какого-либо содержимого.

— Если мы этого не сделаем, — произнесла Пандора голосом, каким обычно объясняют большие идеи маленьким людишкам с ничтожным IQ, — мама может нанять ее по собственной инициативе, и тогда мы окажемся с какой-нибудь ужасной няней, вроде той, что говорила: «Как мне ни больно признавать, но детей время от времени необходимо основательно шлепать для их же блага».

Титус захлопнул холодильник и пнул дверцу ногой. Пнул сильно.

— Интересно, на вкус она была так же противна, как ее слова? — поинтересовался он.

Вытащив Дэмп из корзины с компостом, Пандора бросила ребенку на голову пригоршню муки и улыбнулась брату.

— Только Ток может ответить на твой вопрос, — сказала она.

Где-то наверху зазвенел звонок.

ДВЕРЬ ОТКРЫТА

Со звуком, от которого начинало сводить зубы, Щеколда-Лэтч отодвинул засовы, снял висячие замки и провернул огромный ключ в заржавевшей скважине. «Вы звонили?» — задал он риторический вопрос.

Лэтч считал нужным носить классический костюм дворецкого — белую рубашку, черный галстук и черный пиджак. В семнадцатый раз за это утро любуясь своим отражением в зеркале в прихожей, он подумал, насколько портит общее благоприятное впечатление вид его волосатых коленок, робко выглядывающих из-под килта сомнительного происхождения.

Он яростно почесался — до того как стать униформой слуги, килт дворецкого успел послужить собачьей подстилкой. Во всех остальных отношениях работа Лэтча в качестве дворецкого замка Шлосс была идеальной, ибо давала ему большую зарплату и позволяла пользоваться миниатюрной японской машиной и тремя комнатами на чердаке Шлосса, а взамен требовала всего лишь демонстрировать любезность у парадной двери, а также умело разглаживать газеты и не ронять утреннюю почту с серебряного подноса… ну и, конечно, носить эту безумную шерстяную униформу.

Жутко хмурясь, Лэтч открыл дверь. На пороге стояла женщина. Средних лет, плотная, в руках она держала видавшую виды пластиковую сумку и распространяла вокруг запах лаванды.

— Доброе утро, — сказала она, с трудом отводя глаза от коленок Лэтча, чтобы встретиться с ним взглядом. — У меня встреча с миссис Борджиа.

Забыв о хороших манерах, Лэтч молча уставился на нее. Раскатистое «р» звучало в ее устах, словно утробное мурлыканье кошки у камина, а ритм ее речи вызывал в памяти образы комаров, торфяников, овечьей шерсти, запутавшейся в колючей изгороди, и упругости вереска под ногами. Лэтч на минуту перенесся во времени в дни юности, но ее голос быстро вернул его к действительности.

— Собираешься таращиться на меня, как чесоточная овца, или все-таки впустишь в дом? Ну же, юноша!

Лэтч прочистил горло, слегка пожал плечами и изрек:

— Не будет ли модом любезна известить меня о своем имени?

— Господи, юноша, какой же ты надутый индюк. Зовут меня Флора Морган Фионн Мхайри бен Маклахлан-Моранджи-Фиддач. Для тебя миссис Маклахлан. Ну теперь-то впустишь? — И, оттолкнув Лэтча, миссис Маклахлан шагнула в огромную прихожую Стрега-Шлосса.

Утреннее солнце высветило тот факт, что дом пребывал в грустном запустении. С потолка свисала паутина, хрустальные канделябры не сверкали, а пустой камин был забит мятыми конвертами. Втянув в себя смешанный аромат воска и старой собаки с легкой примесью древесной золы и полного подгузника, миссис Маклахлан застыла перед большим столом, заваленным счетами, письмами, глянцевыми каталогами, а также разнообразными поводками, веревками, цепями и неправдоподобно большими собачьими ошейниками.

Закрыв переднюю дверь, Лэтч прошагал мимо миссис Маклахлан и распахнул дверь в самую темную и мрачную комнату Стрега-Шлосса.

— Обескураживающая комната, модом. Если вы соизволите присесть, я проинформирую синьору Стрега-Борджиа о вашем прибытии.