попытка шантажа могла закончиться для шантажиста трагически.
Теперь вы понимаете мое облегчение при виде знакомой фигуры, которая напролом шагала сквозь толпу, отмахиваясь от зевак, как от надоедливого гнуса. Журналисты следовали на почтительном расстоянии, причем один из них, специальный корреспондент «Таймс», заметно прихрамывал.
– Где осел? – выпалила я.
– Как дела? – одновременно выпалил Эмерсон. Пришлось сначала усадить мужа под тент, налить чаю, вкратце описать наши успехи и, дождавшись, когда приличный кусок сандвича приостановит поток его вопросов, повторить:
– Так где осел?
Эмерсон обвел площадку тупым взглядом.
– Какой осел? А-а... тот осел! У хозяина, где ж еще... Наверное.
– Как все прошло в Гурнехе? Справился?
– Во что бы то ни стало нужно сегодня покончить с расчисткой, – пробормотал он себе под нос. – Ч- черт! Так и знал – что-нибудь да забуду! Со всей этой ночной кутерьмой... Доски! Без досок никак не...
– Эмерсон!!!
– Не ори, Амелия. Вот он я, рядом, протри глаза и увидишь.
– Как все прошло?
– Где?
Я потянулась за зонтиком.
– Ах, ну да, в Гурнехе. По плану. Али Хасан Абд эр Расул – двоюродный брат того самого Мохаммеда, который открыл гробницу, – взялся нам помочь и уже прочесывает с друзьями горы в поисках Армадейла.
– И все? Так просто? Я тут с ума схожу от страха, а он изображает из себя Юлия Цезаря. Veni, vidi, vici! [5]
– Нечего было с ума сходить. – Эмерсон долил себе чаю. – Али Хасан и компания ухватились за мое предложение. За Армадейла они получат награду, а главное, смогут в открытую заниматься тем, что обычно делают тайком, – шастать по горам и выискивать гробницы.
– Само собой. Я это сразу поняла.
– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся Эмерсон. Потом уронил чашку (с посудой он обращается не лучше, чем с рубашками) и вскочил на ноги. – За работу! Где Карл?
– Спит. Успокойся! – добавила я, поймав его хмурый взгляд. – Он же всю ночь провел на посту! Вандергельт решил пообедать в Баскервиль-холле, а заодно и проверить, как там дамы и Артур.
– Он решил пообедать со всеми удобствами и проглотить лишнюю порцию улыбок леди Баскервиль! – рявкнул Эмерсон. – Чертов дилетант. Подозреваю, этот америкашка хочет увести гробницу у меня из-под носа.
– А ты в этом всех и каждого подозреваешь. – Я сложила в корзину остатки обеда и выбросила разбитую чашку.
– Хватит болтать, Амелия, время не терпит. – Окликнув Абдуллу, профессор нырнул в пещеру.
А тут как раз и Вандергельт подоспел – умытый счастливчик, в свежем рабочем костюме из своего неисчерпаемого гардероба. Я невольно прикинула, сколько же может быть лет нашему жизнерадостному американцу. Несмотря на седину и изрезанное морщинами лицо, Вандергельт производил впечатление человека совсем молодого, в расцвете, можно сказать, физических и творческих сил и по-своему красивого.
– С превеликой радостью докладываю, – он галантно приподнял кепи, – все в порядке!
– Хотите сказать, что леди Баскервиль еще не прикончила мадам Беренжери?
Американец вопросительно вскинул брови, задумался.
– Ох уж этот мне английский юмор, – улыбнулся он наконец. – Но по правде говоря, миссис Амелия, я застал дам не совсем... за мирной беседой. Скажу больше – они сцепились как бойцовые петухи. Я, конечно же, бросился разнимать, а дамы ни в какую? Слава богу, меня одна идея осенила... не сочтите за хвастовство, но идея гениальная. Я предложил мадам Беренжери войти в контакт с египетскими богами и уговорить их спасти жизнь Артуру. Когда я уходил, мадам пританцовывала посреди гостиной. Вы бы видели эту сцену! Таинственные пассы, мистические знаки, завывания... Жуть!
– Как Артур? Лучше не стало?
– Нет. Но и хуже, к счастью, тоже. Вот о чем я хотел спросить, миссис Амелия... вы в самом деле разрешили этому рыжему жулику переехать в Баскервиль-холл? Он там распустил хвост перед леди Баскервиль – смотреть противно! Я бы его выставил, если в он не заявил, что вы позволили!
– Леди Баскервиль будет в ярости. Приглашать гостей – привилегия хозяйки, но, видите ли, мистер Вандергельт, мы с Эмерсоном решили, что в такой опасной ситуации...
– Понял вас, понял. Не могу не согласиться. Мне и самому стало как-то спокойнее. О'Коннелл, конечно, пройдоха тот еще, но в драке сгодится.
– Надеюсь, до драки не дойдет.
– Я тоже, мэм, я тоже... О'кей! Пожалуй, примемся за работу, пока профессор меня не застукал и не обвинил в том, что я строю вам глазки. Разрываюсь, миссис Амелия! Разрываюсь между леди Баскервиль и раскопками! Даст бог, сегодня откроем усыпальницу.
В тот день надеждам мистера Вандергельта осуществиться было не суждено. Во второй половине дня рабочие вынесли последнюю корзину с мусором и сами выбрались из пещеры. Перед нами тянулся длинный пустой коридор в тумане медленно оседающей белой пыли. Мы прошли по нему торжественным шагом и остановились у провала шахты.
– Держу пари, я его перепрыгну! – Вандергельт склонил голову набок, прикидывая ширину колодца.
– Держу пари, что нет, – презрительно фыркнул Эмерсон. – Соображать нужно, Вандергельт. Площадка там не больше фута. Куда вы приземлитесь? Лбом в глухую стену?
Он растянулся на краю колодца и опустил фонарь в непроглядную черноту, насколько позволила рука. Я, конечно, последовала его примеру, но смотреть там особенно было не на что. Гулкий мрак и белеющие внизу пятна – такие же глыбы известняка, как и те, что мы в несметном количестве перетаскали из коридора наружу.
– Верно, – кивнул Эмерсон, когда я поделилась этим наблюдением с остальными. – Колодец завален, но не до конца. Жрецы надеялись, что он станет еще одной ловушкой для воров. Итак, – продолжил мой муж лекторским тоном, поднявшись с земли и направив луч фонаря через шахту на стену, где Анубис, египетское божество с головой шакала, в зловещем приветствии вскинул руку, – мы оказались на распутье. Либо усыпальница спрятана за этой стеной, либо проход в нее находится где-то на дне колодца. Разумеется, проверим обе версии. Но не сегодня. Прежде чем разбирать стену, нужно сделать копию рисунка. А чтобы исследовать колодец, нужны веревки. Но очертя голову соваться нельзя – заметили, что лампа горит синим огнем?
– А-а, была не была, профессор! – воскликнул Вандергельт. – Пара крепких веревок найдется? Спустите меня, и я...
–
– Первым в колодец спущусь я, – безапелляционно заявил Эмерсон. – И произойдет это завтра утром! – Он остановил на мне мрачный взгляд. Я хитро улыбнулась. Ясно же, что спускаться должен самый легкий в команде! Но до утра время есть. Обсудим. Убедим.
Не дождавшись возражений, профессор удовлетворенно кивнул.
– На сегодня все. Поскорее бы узнать, что там творится в Баскервиль-холле.
– А кто станет охранять ночью гробницу? – спросил Вандергельт.
– Мы с Пибоди.
– Пибоди? Это кто же... Ах, ну да! Но позвольте, профессор! Вы шутите? У вас с миссис Амелией впереди тяжелый день...
– Это вы позвольте мне напомнить, кто здесь главный!
В
