Проклятье фараона

потолок смотрели черные круги расширенных зрачков. Сердце мадам Беренжери не выдержало, это точно. Не выдержало убийственной дозы наркотика.

Глава шестнадцатая

I

Такая мелочь, как очередное убийство, разумеется, не могла оторвать Эмерсона от раскопок, но, будучи человеком ответственным, я все-таки отправила ему записку. Пустой номер, чего и следовало ожидать. Эмерсон явился лишь под вечер; пока снимал с себя истерзанную одежду, выслушал мой доклад о главных событиях дня и погрузился в раздумья. Слова юного Баскервиля имели больший успех, нежели скоропостижная кончина мадам Беренжери.

– Любопытно. – Указательный палец попал точно в ямочку на подбородке. – Оч-чень любопытно. Одной заботой меньше. Если Баскервиль не видел нападавшего, можно надеяться, что он в безопасности, не так ли? Угу... А доктора Дюбуа ты вызвала, Амелия? Или положилась на собственный диагноз?

– Вызвала, вызвала. В основном для того, чтобы получить свидетельство о смерти. Диагноз мсье Дюбуа подтвердил, хотя меня лично его мнение не волновало. Мадам Беренжери приняла смертельную дозу опиума. Дюбуа считает, что это несчастный случай, непреднамеренное самоубийство. Похоже, весь Луксор был в курсе слабостей мадам.

– Гм-м... – Эмерсон упорно проделывал дырку в подбородке. – Оч-чень, оч-чень любопытно.

– Прекрати! – не выдержала я. – Сам знаешь, что о несчастном случае речь не идет. Ее убили.

– Не ты? Нет? Уверена? «Мир вздохнул бы спокойнее без мадам Беренжери» – это разве не твои слова?

– Мои, не отказываюсь, могу и сейчас повторить. Судя по всему, не я одна так считала.

– М-да... В этом, пожалуй, все были единодушны. Ну вот что, Амелия, отправляйся-ка в столовую. Я за тобой, только приведу себя в порядок.

– А как насчет того, чтобы обсудить мотивы нового убийства? У меня есть версия...

– Не сомневаюсь.

– ... версия, связанная с ее бредовыми речами после fantasia.

–С твоего позволения, я предпочел бы эту тему не развивать, дорогая моя Амелия.

– Вот, значит, как? – Я машинально ткнула пальцем в подбородок. Эмерсон ответил подозрительным взглядом. – Что ж, отлично. До встречи.

В столовой я была первой, но к приходу моего мужа собрались и остальные. Мисс Мэри, в элегантном черном платье – какой трогательный жест со стороны леди Баскервиль! – пришла в сопровождении О'Коннелла.

– Заставил, – по-хозяйски сообщил ирландец.

– И правильно, – кивнула я. – Чашка крепкого горячего чаю – вот что успокаивает нервы1

– Меня никаким чаем не успокоить! – взвизгнула леди Баскервиль. – И не возражайте, Рэдклифф, – этот дом проклят! Даже несчастный случай с мадам Беренжери...

– Несчастный случай? – встрепенулся мой муж.

Вандергельт, не выпускавший невесту из-под своего белоснежного крылышка, уколол Эмерсона взглядом:

– К чему этот вопрос, профессор? Ни для кого не секрет, что леди была... э-э...

Он умолк, скосив глаза на Мэри. Девушка ахнула и всем телом подалась к Эмерсону. Я быстренько сунула ей в руки чашку с чаем.

– Возможно, мы так и не узнаем правды, – ответил мой муж. – Однако согласитесь, что подсыпать наркотик в любимый напиток мадам Беренжери не составляло труда. Что же касается мотива убийства...

Повинуясь его взгляду, рассказ продолжила я:

– Все вы помните обвинения мадам Беренжери, которыми она осыпала нас прошлой ночью. Бред, конечно, и злобные выдумки... Но не проморгали ли мы зерно среди плевел? Мадам ссылалась на древнюю притчу. Кто-нибудь из вас эту притчу знает?

– Еще бы! – первым откликнулся Вандергельт. – Ее слышал всякий мало-мальски сведущий египтолог. «Притча о двух братьях», так?

Не слишком ли быстро он ответил? Глупец притворился бы, что впервые слышит о какой-то там сказке. Человек умный сразу догадался бы, что обман бросит на него тень подозрения. Вандергельт далеко не глупец...

– О чем это вы? – жалобно воскликнула мисс Мэри. – Ничего не понимаю.

– Позвольте, я объясню, герр профессор.

– Вы специалист в области языка, фон Борк, – кивнул Эмерсон. – Вам и карты в руки.

Немец смущенно прокашлялся, но в рассказе, я отметила, не перевернул ни одно предложение с ног на голову. Это что-то да значило!

– Притча повествует о двух братьях – старшем, Анубисе, и младшем, по имени Бата. После смерти родителей Бата жил со старшим братом и его женой. Однажды во время работы на поле Анубис послал Бату домой за зерном. Жена Анубиса, заметив, как красив и силен младший брат, возжелала... э-э... просила его... э-э...

– Начала с ним заигрывать, – нетерпеливо подсказал Эмерсон.

– ]а, Herr Professor.Юноша отверг домогания, но женщина, в страхе, что он все передаст ее мужу, пожаловалась Анубису на Бату, сказав, что младший брат... э-э... заигрывал с ней. Разгневанный Анубис решил убить Бату. Спрятавшись в хлеву, он дожидался возвращения младшего брата с пастбища.

Притча увлекла самого рассказчика; глаза его заблестели, всегда бледные щеки окрасились румянцем.

– Но у Баты было волшебное, говорящее стадо. Каждое животное, заходя в хлев, предупреждало своего хозяина о том, что старший брат спрятался за дверью и хочет его убить. Бата убежал из дому, Анубис бросился за ним в погоню. Всемогущие боги, зная, что Бата ни в чем не виновен, разделили братьев рекой, полной крокодилов. И тогда Бата с другого берега окликнул Анубиса и рассказал, как все было на самом деле. А в доказательство того, что неповинен, он отрезал себе... э-э...

Мистер Вандергельт ухмыльнулся, глядя на зардевшегося как девушка немца.

– Вряд ли мы найдем пристойную замену, фон Борк, – протянул Эмерсон. – Собственно, этот акт не вписывается в дальнейший сюжет. Опустите его. И продолжайте.

– Ja, Herr Professor.Бата сказал, что пойдет в Долину Кедров и оставит свое сердце в дупле самого большого дерева. Если пиво в кружке Анубиса, сказал Бата, будет прозрачным, значит, он жив. Если пиво помутнеет, значит, с ним что-то случилось. И тогда Анубис должен будет найти и вернуть Бате его сердце.

Леди Баскервиль уже давно вздыхала, закатывала глаза и ерзала в кресле. Наконец не выдержала:

– Сколько можно! Что за бессмыслица? Ничего глупее...

– Это сказка, леди Баскервиль, – напомнила я. – А в сказках вообще мало смысла. Продолжайте, Карл. Анубис вернулся и расправился с женой...

Первый и последний раз Карл позволил себе меня прервать:

– Ja, Frau Professor.Анубис раскаялся в своей несправедливости к младшему брату. Бессмертные боги тоже жалели юношу и решили подарить Бате женщину, прекраснейшую в мире женщину, чтобы она скрасила его одиночество. Бата полюбил женщину и сделал ее своей женой. Но она принесла в жизнь Баты страдания и зло. Однажды река украдкой похитила локон женщины и отнесла фараону. И так ароматны были волосы красавицы, что фараон приказал разыскать незнакомку и послал на поиски целое войско с золотом и драгоценностями. Алчная и неблагодарная женщина, увидев сокровища, предала мужа. Она показала солдатам огромный кедр, в дупле которого Бата спрятал свое сердце. Солдаты срубили дерево, Бата пал бездыханным, а его неверная жена стала возлюбленной фараона. Увидев, что пиво в его кружке помутнело, Анубис отправился на поиски. Долго искал он брата, но нашел. Опустил его сердце в кружку с пивом; Бата выпил и ожил. Но женщина...