– Очень хорошо, дорогая. Я тоже устал. – Он стал очень медленно расстегивать пуговицы своей рубашки.
Какое-то время Кэтрин молча наблюдала за мужем. Потом, попятившись, пролепетала:
– Ты… собираешься раздеваться?
Он усмехнулся:
– Я редко ложусь спать в полном обмундировании.
– А в чем ты спишь?
Он рассмеялся:
– Я сплю нагишом.
Она тихонько всхлипнула, но тут же прикусила губу. Его ухмылка стала еще шире.
– Но ради тебя я не стану сегодня снимать штаны.
Она невольно улыбнулась – какое облегчение!
– Что ж, очень хорошо.
С этими словами Кэтрин поспешно забралась под одеяло, словно надеялась укрыться там от мужа. Если так, то она заблуждалась. Несколько секунд спустя он откинул одеяло с другой стороны кровати.
– Ты что, собираешься лечь под одеяло?
Он снова засмеялся:
– Кэт, ведь сейчас зима. Не хочешь же ты, чтобы я дрожал всю ночь напролет?
Последовала долгая пауза, и Доминик понял: его молодая супруга всерьез обдумывает, какие преимущества сулит подобная перспектива. Наконец она сказала:
– Нет, конечно, не хочу. – Она повернулась к нему спиной и добавила: – Спокойной ночи, Доминик.
Он не ответил, но осторожно сдвинулся к центру кровати. Затем обвил руками ее талию и привлек к себе, так что спина ее прижалась к его животу.
– Ты же обещал, что не станешь принуждать меня…
– А я ни к чему тебя не принуждаю, – тихонько прошептал он ей в самое ухо. – Что дурного в том, что я обнял тебя? Ничего больше я не делаю. Только обнимаю.
По телу ее пробежала дрожь.
– Наверное, ничего дурного.
Она не отодвинулась, но каждый мускул ее тела был напряжен, как натянутая струна. И ему до боли не терпелось избавить ее от этой напряженности.
– Дорогая, а как насчет того, чтобы поцеловать меня на сон грядущий? – Он с трудом сдерживал себя; ему ужасно хотелось перевернуть жену на спину и вкусить ее сладости, хотелось вонзиться в нее, стать с ней единым целым, чтобы и следа не осталось в ее памяти о другом мужчине.
Снова последовала долгая пауза.
– Но, Доминик…
– Всего один раз.
Она медленно перекатилась на бок и пристально посмотрела ему в глаза:
– Т-только один.
Он взял ее лицо в ладони и приблизил свои губы к ее губам. Она тихонько ахнула, но все же ответила на его поцелуй – ответила с такой же страстностью, какую уже продемонстрировала в карете.
Положив ладонь ей на грудь, он коснулся большим пальцем соска, продолжая в то же время впиваться в ее губы. Сосок сразу отвердел, и она, выгнув спину, застонала, оторвавшись от его губ.
Верный своему слову, Доминик сразу отпустил ее. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и в глазах ее мерцали отблески пламени, угасающего в камине.
– Ты…
Он пожал плечами и, опершись на локоть, внимательно посмотрел на нее:
– Ты же сказала, только один.
На лице ее отразилось изумление.
– Значит, это был… уже целый поцелуй? – Она вспыхнула и поспешно отвела глаза. – По-моему, поцелуй вышел немного незавершенный.
Он улыбнулся и просунул руку ей под голову. Затем привлек к себе и проговорил:
– Чем больше я тебя целую, тем труднее остановиться.
Веки ее затрепетали, и она с тихим вздохом прошептала:
– Я охотно пойду на такой риск.
Да что же с ней происходит? Неужели она сошла с ума? Неужели действительно сказала мужу, что любовные ласки – это риск, на который она согласна пойти? Но ей нельзя. Она не должна. Однако же…
