ему эту новость из-за того, что он тогда так глупо повел себя.
– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала его сестра, делая шаг вперед.
Он переводил взгляд с сестры на друга.
– Что ж, хорошо. Мне тоже нужно поговорить с вами, но сначала мне нужно увидеть Кэтрин. Слуга, встречавший меня, сказал, что она легла раньше из-за головной боли, но у меня для нее подарок, который может ее вылечить.
Он опустил руку в карман и коснулся пальцами бархатной коробочки. В коробочке было кольцо. На сей раз кольцо выбрал не его брат, а он сам. Это кольцо являлось свидетельством того, что он взял Кэтрин в жены по собственному выбору и что она ему небезразлична.
– Это не может ждать, – сказала Джулия, хмуря брови. – Нам надо поговорить немедленно.
Уже теряя терпение, Доминик заявил:
– Если ты горишь желанием сообщить мне, что вы собрались пожениться, то не трудись. Я сам заметил, насколько вы с Адрианом сблизились в последние несколько недель. И хотя моей первой реакцией было неодобрение, сейчас я очень рад за вас и доволен, что намерения у вас серьезные. Я буду только счастлив благословить вас и пожелать вам счастливой семейной жизни, но сначала…
Он повернулся, собираясь идти к лестнице, но его заставил остановиться напряженный тон Адриана.
– Кэтрин здесь нет, Доминик.
Доминик похолодел. Может, он ослышался? Медленно повернувшись к другу, он спросил:
– Кэтрин нет?
Сестра кивнула, и глаза ее заблестели от новых слез.
– Это правда, Доминик. Кэтрин уехала. Я случайно зашла к ней в спальню и застала ее за упаковкой саквояжей. Я стала расспрашивать ее… Я пыталась ее удержать. Но она настояла на своем. И потребовала, чтобы я сохранила ее отъезд в тайне от тебя, опасаясь, что ты бросишься за ней вдогонку.
Доминик лишился дара речи. Он слышал оглушительный шум крови, стучавшей в висках, и ему казалось, что сердце его вот-вот разорвется от боли. Надо было скорее понять, что же случилось, прежде чем боль эта станет невыносимой и свалит его с ног.
– Уехала втайне? – спросил он наконец.
– Потому-то Кэтрин и сказала слугам, что у нее болит голова, и она ляжет пораньше, – пояснила Джулия.
Она подалась к брату, словно ей хотелось обнять его, но она сдерживала себя. Немного помолчав, она вновь заговорила:
– Кэтрин думала, что ложь про головную боль заставит тебя воздержаться от посещения ее спальни. И тогда ты обнаружишь ее исчезновение только утром. Но я случайно зашла к ней в спальню и тем самым нарушила ее планы.
Адриан кивнул:
– Джулия решила, что нельзя молчать об отъезде Кэтрин, и рассказала все мне. И мы вдвоем приняли решение сообщить тебе…
Боль заструилась по жилам Доминика. Он покачал головой:
– Нет, не могла она уехать.
Он резко развернулся и бросился вверх по лестнице, затем побежал по коридору к двери их общей спальни. Увы, Кэтрин там не оказалось. Спальня действительно была пуста, и там царила непривычная тишина.
Глухо застонав, он ворвался в смежный покой. Распахнул дверь гардеробной – там было пусто. Все следы, все свидетельства того, что его жена существовала и жила с ним общей жизнью, исчезли. Были упакованы в саквояжи и увезены прочь. Только слабый цветочный запах еще витал над ее подушкой. И только воспоминания теснились в его сердце. Потрясенный, он в ужасе смотрел в пустой шкаф.
– Черт! – взревел он и изо всех сил ударил кулаком по шкафу. Но это ничуть не помогло, только боль от удара пронзила его руку.
– Прости меня, Доминик, – раздался голос Джулии у него за спиной.
Он развернулся к сестре. Нет, так просто он не сдастся!
– Куда она поехала?
– Этого я не знаю, – тихо ответила Джулия. Затем протянула брату сверток и, хмурясь, добавила: – Она оставила только вот это. Я должна была передать тебе это завтра утром, после того, как ты обнаружишь, что ее нет. Может, здесь ты найдешь какие-нибудь сведения, которые помогут тебе догадаться, куда она отправилась и почему ушла от тебя.
Доминик дрожащими руками взял сверток и уставился на него бессмысленным взглядом. Неужели это все, что осталось ему от жены? Все, что она решила подарить ему на прощание? Пачку никому не нужных старых бумаг? Не свой смех, и не ласку, и не свою любовь до гроба. Только чьи-то письма.
Доминик был готов засмеяться, но он настолько обессилел, что и засмеяться не смог. Без всякого выражения он пробормотал:
– Уйди. Я хочу побыть наедине с тем, что она оставила мне, – уж не знаю, что именно.
Джулия собиралась что-то возразить, но Адриан взял ее за локоть и сказал:
– Как хочешь, Доминик. Мы заглянем к тебе попозже.