Глаза Уилла резко распахнулись, и он мгновенно втянул в себя воздух, убежденный в тот момент, что перестал дышать, пока спал. «Апноэ», — подумал он. Нечто, не имеющее ни малейшего отношения ни к его сновидению, ни к лежащему впереди дню. Это слово выпрыгнуло в его сознание — и лишь тогда показалось важнее всего остального. «Синдром ночного апноэ, — вспомнил Уилл. — Внезапная остановка дыхания во сне. Засыпаешь и уже никогда не просыпаешься».
Эта мысль наполнила его холодным ужасом. С таким врагом невозможно было бороться. Уилл сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем помотал головой, чтобы хоть как-то ее прояснить. Очень может быть, он перестал дышать лишь совсем ненадолго и почти мгновенно проснулся. Нелепо было бояться чего-то подобного.
Уилл негромко рассмеялся, но не смог не заметить в собственном смехе определенной нервозности. Лениво, почти как если бы его подсознание не желало, чтобы он понимал, что делает, он облизнул губы. Все получилось так, как будто его язык думал, будто может там что-то такое найти. Молочные усики. Шоколадное колечко, которое, благодаря снисходительным родителям, столь часто окружало его губы, когда Уилл был малым ребенком.
— Господи Иисусе, — прошептал Уилл и тут же содрогнулся. Ругательство-молитва прозвучала сущим эхом его сна, хотя теперь он уже не мог в точности вспомнить, почему. Уилл было ухватился за остатки сновидения, но они от него улетели. В памяти остались лишь крошечные осколочки.
Тот день, когда они узнали, что Майк Лейбо погиб. Теперь Уилл сел на кровати и тяжко вздохнул. Майк был чертовски славным парнем — скромным, держащимся в тени, чье присутствие всегда успокаивало, — и та утрата страшно их всех потрясла. Некоторых, впрочем, она также в чем-то сблизила.
По сути, большинство из них.
Вспышка событий прошлой ночи теперь снова к нему вернулась. Уилл вспомнил странный период дезориентации, который начался после того, как они с Дэнни поговорили о Майке. Выскользнув из постели, Уилл прошлепал в туалет. В мочевом пузыре ощущалась тяжесть.
«В чем же тут было дело? — подумал Уилл. — Что у меня с головой?» Как он мог хотя бы на миг забыть тот жуткий осенний день их последнего года в школе, ту сцену в коридоре, рыдания Эшли и вкус крови у него во рту? Отчаянно стараясь от всего этого отпихнуться, Уилл в то же самое время был всерьез озабочен подобным провалом в своей памяти. Что хорошего о состоянии его рассудка могла сказать способность сконструировать у себя в воображении приятную альтернативу, в которой Майк вовсе не умирал?
— Что же со мной за дьявольщина? — пробормотал Уилл себе под нос, толкая вперед дверь туалета и включая там свет.
Под потолком гудел вентилятор.
В зеркале его лицо казалось довольно бледным, а под глазами виднелись темные круги. «Не выспался, — подумал Уилл. — Или просто сон был слишком тревожным». Он уже решил, что после того, как этот уикенд закончится, он попытается найти кого-нибудь, с кем можно будет поговорить на предмет своего столь тревожного состояния. Мысль о том, что гибель Майка так мучила его и преследовала, что грядущая встреча выпускников заставила его впасть в некое причудливое заблуждение, не на шутку беспокоила Уилла. Впрочем, беспокоила далеко не так сильно, как альтернатива, каковой являлась некая разновидность умственной деградации.
«Для такого уродства я еще слишком молод», — подумал Уилл, брызгая в унитаз. Попадая в воду, струйка мочи оглашала тихую квартиру досадно громким журчанием.
Уилл дернул ручку унитаза и помотал головой. Затем пустил воду из крана и плеснул немного себе на лицо. Этот уикенд был его шансом воссоединиться со старыми друзьями. Как с теми, с кем Уилл постоянно поддерживал личные отношения, так и кое с кем из тех, кого он потерял в тумане проходящего времени. Вчера вечером он начал было общаться со Стейси Шипмен, но затем ему пришлось уехать.
«Лучше насладись уикендом, — пожелал сам себе Уилл. — А в понедельник тебе хватит времени, чтобы выяснить, свихиваешься ты или нет».
Внимательно глядя в зеркало, Уилл осмотрел небольшой шрамик как раз под нижней губой — тонкое белое напоминание о гибели Майка Лейбо, которое было с ним все эти одиннадцать лет. С того самого дня, когда Уилл прикусил себе губу и ощутил вкус собственной крови.
Затем Уилл аккуратно пробежал пальцем по шраму, такому знакомому и в то же самое время такому непривычному, как будто он всегда его имел, но никогда раньше не мог толком разглядеть.
Теперь же Уилл озабоченно разглядывал этот шрам.
Радиостанция классического рока, которую Уилл часто слушал, крутила «Гу-Гу Доллс», пока он сворачивал с Юнион-авеню, направляясь к заднему входу на стадион «Пум Истборо». Десять с половиной лет тому назад, когда здесь проводилась торжественная церемония вручения их классу свидетельств об окончании средней школы, за стадионом была только гравийная дорога да пожелтевшая трава. С тех пор существовавшую де-факто автостоянку вымостили брусчаткой, тем самым подтверждая правомерность ее использования по назначению. Стадион «Пум Истборо» не был настолько грандиозен, чтобы оправдать свое название, однако сиденья на его открытых трибунах были вполне современными и достаточно многочисленными. Благодаря им само поле вполне можно было отвергнуть как не заслуживающее отдельного описания.
Мощение брусчаткой того места, которое раньше обеспечивало парковку лишь тем, кому хватало
