черном. Даже лицо у него было черное. Но одеждой все это почему-то не казалось. Понимаешь, Уилл? Все выглядело так, как будто это чернота просто к нему липла. Вроде движущихся теней. Он-то как раз и вытолкнул Майка на мостовую. Как будто специально нас поджидал. Как будто все было подстроено так, чтобы Майка… сбили именно мы.
Уилл буквально онемел. «Ох, Майк, — думал он. — Дурачок ты несчастный. Господи, как жаль! Будь оно все проклято!» Какое-то время он больше ничего не мог делать — только вести машину.
«Движущиеся тени, — подумал затем Уилл. — Какого дьявола мы вообще во все это влипли?»
Глава четырнадцатая
Рассвет в понедельник был ясно-голубой. Началось кристально-чистое октябрьское утро с холодком в воздухе и легким инеем на траве. Большинство старшеклассников скорее бы умерло, чем поехало на автобусе, но Эшли это было безразлично. Особенно сегодня. Мысленно она находилась совсем в другом месте. Усевшись на заднее виденье, девочка аккуратно прислоняла голову к окну, слегка подпрыгивая, когда автобус наезжал на очередную выбоину. Дыхание Эшли туманило холодное стекло, но все же не настолько, чтобы она не могла видеть домов, мимо которых они проезжали, уже лежащие на входных лестницах тыквы и выставленные у фонарных столбов огородные пугала.
Эшли любила октябрь. В это время года в воздухе было что-то особенное. Что-то такое было в ветерке, залетавшем в открытое окно автобуса, что девочка могла ощутить и даже вкусить. Однако сегодня настроение у Эшли было так себе, и никакого удовольствия от погоды она не испытывала.
Она задрожала и крепко охватила себя руками, позволяя своим глазам просто смотреть на стекло, пока оно делалось еще более непрозрачным от ее дыхания, как будто в автобусе внезапно похолодало. Впрочем, вполне могло быть, что похолодало.
Воскресенье стало для Эшли поистине дьявольским днем. В ночь с субботы на воскресенье Уилл и Брайан вернули машину ее отца. Причем так, что девочка об этом узнала, лишь услышав крики своего папаши, который призывал ее срочно выйти на улицу. Эшли выбежала в тренировочном костюме и кроссовках — в той же самой форме, в которой она прошлым вечером вылезала из окна. Стоило ей только бросить один взгляд на тойоту, как она застыла на месте, широко раскрыв рот. Раньше Эшли думала, что люди принимают такой дурацкий вид только в фильмах. Вдобавок она затаила дыхание.
Ветровое стекло было разбито. Вернее, не просто разбито, а сплошь испещрено трещинами, порядком смахивая на паутину. Отец стоял перед машиной в купальном халате, сжимая в руке упакованный в полиэтилен воскресный номер «Бостон Глоуб». Его босые ноги наверняка замерзли на подъездной аллее, но он, как будто, даже внимания не обращал.
— Я просто вышел забрать газету, — сказал отец, почти до смешного озадаченный. Его редкая шевелюра по-прежнему стояла дыбом после сна. Но стоило ему только взглянуть на Эшли, как она увидела подлинную бурю в его глазах. На самом деле ничего смешного здесь не было. — Скажи, Эшли, ты не знаешь, как такое могло случиться?
По-прежнему с разинутым ртом глазея на машину, девочка помотала головой.
— Понятия не имею. Боже, папа, ты только посмотри.
— Да я и смотрю! — рявкнул отец, а затем расстроено вздохнул, стараясь показать Эшли, что он злится вовсе не на нее. — Должно быть какие-то мелкие негодяи напакостили во мраке ночи. Просто не могу поверить, что я даже не проснулся. — Он огляделся по сторонам, словно бы выискивая того, кто мог расколотить ветровое стекло тойоты. — А ты? В смысле — ты тоже ничего не слышала?
Эшли подошла поближе к машине.
— Нет, Ничего.
Мысленно, однако, она была где-то еще. В своем роде Эшли была озадачена не меньше своего отца. Она знала, что несет ответственность за то, что случилось с машиной, но понятия не имела о том, как это могло случиться. Девочка лишь надеялась, что Уилл оставил ее ключ под ковриком у входной двери, как и обещал.
«Вот обормоты, — с горечью подумала Эшли. — Даже меня не разбудили». Однако мгновением позже она поняла, что Уилл с Брайаном поступили совершенно правильно. Эшли все равно не смогла бы ничего сделать, а будить ее стало бы слишком большим риском.
Весь день любопытство буквально пожирало ее. Всякий раз, как Эшли выходила из дома, она надеялась увидеть Уилла или Брайана. Тем вечером, уже собираясь ложиться в постель, девочка при малейшем звуке выглядывала из окна, думая, что они вернулись. Больше всего Эшли хотелось узнать, что случилось. Сумели они спасти Майка? Как было разбито ветровое стекло?
Ничего.
Уилл и Брайаном никак с ней не связались, и, вопреки ее воле, в голову Эшли стали закрадываться странные сомнения. Действительно ли она была уверена в том, что эти люди были именно теми, кем они назвались? Девочка по-прежнему им верила, и все же не могла удержаться от определенных колебаний, пока их отсутствие все затягивалось, а события субботней ночи так и оставались загадкой.
Наконец наступило утро понедельника. Стоял идеальный октябрьский денек, и Эшли следовало находиться в прекрасном расположении духа. Приближался уикенд праздника встречи выпускников, а через неделю после него — Хэллоуин. Следовало о столь ком подумать, столько всего ожидать. И все же события субботней ночи и воскресного утра порой такой неприятной тяжестью ложились ей на сердце, что Эшли невольно вздрагивала.
Холодная и молчаливая, Эшли ехала в автобусе, а когда тот прикатил на автостоянку у средней школы Истборо, и она выглянула из окна, единственным, что девочка там высматривала, были любые признаки Уилла и Брайана.
Вовсе не своих одноклассников, а тех загадочных мужчин, которые провозгласили себя ими же, но из будущего. Пока Эшли отчаянно щурилась, голова ее раскалывалась от всевозможных мыслей, сомнений и страхов. Уилл — ее Уилл — должен был приехать в школу вместе с Дэнни Пламером. Эшли могла бы сегодня утром подсесть к ним в машину, но как раз этого ей меньше всего хотелось.
Однако девочка не могла вечно избегать своих друзей. Или хотя бы достаточно долго.
Через считанные секунды после того, как Эшли пробралась через хаос коридора на втором этаже и оказалась у своего шкафчика, она услышала громогласный, вызывающий смех Дэнни. Почти все время Эшли нормально к нему относилась. Несмотря на свою непомерную чванливость, Дэнни даже ей нравился. Но сегодня от одного его голоса у Эшли встали волоски на загривке, и она неловко ссутулилась.
Эрик, ее приятель, всегда прибывал в школу в самую последнюю минуту. Перед школой они никогда не ходили вместе. И почти никогда это не доставляло Эшли никакой досады. Но как же ей сегодня хотелось, чтобы Эрик был здесь! Не то чтобы девочка стала что-то ему рассказывать. Нет, только не Эрику. Он был умен и привлекателен, однако воображение у него почти отсутствовало. Если Эрик не мог понять, почему Эшли проводит столько времени за чтением чего-то вроде «Дракона Риггера», невозможно было себе представить, чтобы он сейчас ей поверил. Больше всего девочку пугала мысль, что Эрик просто поднять ее на смех. Нет, было и кое-что похуже. Эрик мог подумать, что с ней что-то не так.
Первый раз в жизни для Эшли вдруг наступил некий момент просветления, и девочка поняла, как глубоко она любит Эрика де Сантиса, и какой уязвимой эта любовь ее делает. Такое понимание испугало Эшли, и она похоронила его в самой глубине своего сердца.
Нет, Эшли не следовало ни о чем рассказывать Эрику. Но он все же почувствует, что она расстроена, и непременно ее поддержит. Просто поддержит. Эшли очень в этом нуждалась. Единственным другим человеком, который прямо сейчас мог ее утешить, был Уилл, но Эшли не думала, что может ему довериться, не рассказывая всего-всего. Разница между ним и Эриком заключалась в том, что Уилл бы ей поверил. Даже если он еще не начал дурачиться с магией, он бы поверил. Все дело было в том, кем был Уилл и кем они были друг для друга.
Внезапно ужасный страх закрался ей в душу, и Эшли ощутила такую тревогу, какой никогда раньше не испытывала. Нервы ее были совсем растрепаны, каждая мышца натянута как тетива, и девочка чувствовала, что если только кто-то ее коснется, она может закричать.
