меня, я знаю, что каждая следующая песня может и не получится. Но я успеваю их так полюбить, эти песни, что просто не могу не довести их до ума, до максимального звучания. Это нормально. Но вообще - никаких гарантий.
Нельзя надеяться только на свой талант. Правильно Достоевский говорил: «Кто не идет вверх, тот идет вниз». Недостаточно оставаться на одном уровне. Это подразумевает путь вниз. В конце концов, человека могут отключить, лишить дара, если он перестает его ценить. Я на своем опыте, наверное, этого пока не испытывал, по-настоящему. Но слышал от уважаемых мною людей много таких историй. Нужно ценить свой дар… Даже не ценить, не заботиться, а лелеять. За ним надо ухаживать, растить его, бережно к нему относиться. Может быть, и не обязательно быть уверенным в том, что это дар, но осознавать, что это твоя маленькая способность. Да, можно относиться к таланту, как к способности. Я думаю, что это просто разные степени Божественного дара. Маленькая способность - это тоже Божественный дар. А если маленькая способность развивается самим человеком, то это уже работа с даром. Выращивать тюльпаны в тундре? Возможно. Но надо сначала построить грамотный парник. Кому-то изначально дано много - Ломоносов, Моцарт… «Как это так - у одного есть, а у другого нет? Как так могло получиться? Несправедливо…» Если это еще и не связано с физикой - ноги длинные, значит, бегает быстро… «А как же быть с творческим даром?» Один ответ - надо работать с ним. Развивать свою маленькую способность.
И в этом нет никакой скромности, это - честность. В последнее время многие люди говорят мне о моем «таланте». И я теперь допускаю такую мысль. Это все не очень серьезно, конечно… Я сам так не думаю, но мысль допускаю. Я заставляю себя к этому привыкать потихонечку. «Ну, ладно, хорошо, мне только лучше!» Но я никогда в жизни так не считал. Никогда! Наоборот, я всю жизнь был уверен, что я наименее придумывательный человек. Мой старший братец, например, все время сам придумывал игры! Вот его посади в пустой комнате, где и придраться-то не к чему - он через три минуты придумает игру! В пустейшей комнате! Он был для меня кумиром… Ему было много дано. А мне было дано гораздо меньше, но зато я упорный, я умею работать, по крупицам собирать все необходимое. Это характер… Это то, что многие, кстати, называют занудством.
Я больше чем уверен, что излишний темперамент мешает человеку Я так думаю: у человека есть способности, талант - и хорошо бы, чтобы он надолго его растянул, чтобы он медленно, но верно совершенствовал этот талант. Мне, может, и не повезло с даром, но зато повезло с темпераментом. Мой темперамент подразумевает тщательное усовершенствование дара.
А у Башлачева был иной темперамент. Я считаю, что с его даром так много можно было бы сделать! А он все бросил… То, что делал Башлачев - это только десять процентов от того, что он мог бы сделать, если бы ему повезло с темпераментом. На мой взгляд, все у него неоконченное и брошенное, до конца нереализованное. Это не делает чести результату, в этом нет шарма неоконченности. Бывает шарм в недоделанности у некоторых авторов. Но не у Башлачева, нет.
Темперамент, конечно, не переделаешь… Но усилить контроль! Можно было элементарно подшиться. Потому что контроль над собой легче держать в трезвом состоянии. Первична общая мотивация. Если бы Башлачев действительно понимал, что он гениален, может, он бережнее бы стал относиться к своему гению? Или ему, наоборот, слишком часто говорили о его гениальности?.. У него изначально не было комплексов по поводу самого себя? Может, он с самого начала понимал, что он гений. И именно поэтому так не бережно относился к дару. «Что бережно относиться, если я всегда такой был? И всегда таким буду!»
Может быть, он просто разбазарил свой дар?..
Сила - это возможность изменить мир. Башлачев убедился в том, что своими песнями он не в силах этого сделать. То есть он хотел это сделать сразу, быстро и чтобы результат можно было увидеть. Не получилось. Нет, казалось бы, результата! Его слушатели остались теми же, кем были до него, - обычными людьми со своими обычными человеческими проявлениями. Ты приходишь к ним и стремишься передать то, что должен передать, - энергию любви и добра. Но она не передается! Люди не меняются сразу и быстро, что толку от безудержных восторгов, похвал и криков? Им нужны все новые и новые песни, новые находки, новые откровения. Но они приходят лишь только тогда, когда энергия приема у людей достаточна для того, чтобы их принимать!
Но этой энергии не было у современников, и быть не могло. Слишком большая разница между тем, что было у Башлачева, и тем, что было у них. Нужны десятилетия для того, чтобы они осознали, что то, что им принес Башлачев, требовало немедленных поступков, действий, преобразований настоящего в будущее.
А будущее так непонятно и неизвестно. Для того, чтобы в него заглядывать, необходимо преодолеть страх смерти, так как самая великая истина, открываемая нам будущим, - это физическая смерть. То, что за ней последует, открывается только избранным, таким, как Башлачев и Высоцкий. В этот ряд никого нельзя больше поставить - ни Окуджаву, ни Визбора, ни Галича, сколь бы высоких образцов в области истинной поэзии они не достигли.
ПАВЕЛ КОНДРАТЕНКО ТОРМОЗНИ У СВЕТОФОРА!
- Когда ты впервые увидел Башлачева ?
- Я увидел Башлачева в мае 1985 года на квартирнике у Жени Каменецкой. Мы тогда играли с «АукцЫоном», он только-только стартовал… Время было такое жесткое, быстрое, день за год. Сейшены, концерты, время нашего рассвета… Первое впечатление: сидит человек с лицом ангела! По-другому и сказать не могу. Что касается песен - они очень понравились. Впрочем, как и сам Башлачев. С самых первых слов и поступков было понятно, что - родной человек, наш парень, вот и все.
С первого раза не втыкаешься в песни такого рода. Чтобы начать их понимать, необходимо, чтобы они побыли с тобой какое-то время. Пожить с ними, кофе попить, или водки, или пива! Их можно начать понимать, только когда послушаешь хотя бы пять-шесть раз. Песни философского плана, достаточно глубокие, глубинные с первого раза не понять. Надо дать время, чтобы твое подсознание сдвинулось куда- либо со своей первоначальной точки. Не знаю, может быть, и есть люди, постигшие гениальность этих песен с первого раза. О себе могу сказать только то, что понял: это кайфовые песни кайфового человека. Он сразу стал мне симпатичен как человек, мы сразу с ним сошлись.
- Были попытки совместной работы?
- Расскажу о такой попытке… Конечно, очень разные стили у нас были. Как назвать то, что он делал? Каким-нибудь былинным рок-н-роллом, что ли?.. Это было сразу после выпуска альбома «Энергия». Костя тогда споткнулся на голову, послал нас всех подальше, сказал, что уедет в Москву, будет делать свою команду, заберет с собой Петю Самойлова. У Кости тогда, по первости, звездная болезнь была. Он ведь москвич, ему мотаться сюда постоянно было накладно - жена, ребенок… Его в этом плане тоже можно было понять. И вот, весь первоначальный состав «Алисы», кроме Кости и Пети, остался не у дел. Слава сказал: «Раз Костя в Москве, давайте попробуем с СашБашем замутить, сыграться». Сашка пришел с гитарой, все нормально… Песни его по гармошке достаточно простые. Мы провели с Башлачевым две или три репетиции у нас на базе, поиграли его песни - попробовали их сразу на бит поставить, саранжировать каким-нибудь образом. Одно время даже как-то стало казаться, и он почувствовал, что мы всех порвем этими песнями!
