Кассирша чему-то ужаснулась. Закрыла окошечко и убежала. Пришел заведующий и увел Вовку- маленького. По магазину пронесся слух: мальчонка — от горшка два вершка — пытался купить семь килограммов соли!
— Семь килограммов!
— Подумать страшно!
— Вот где собака зарыта!
Так осуждала очередь поступок мальчонки.
Она имела на это право. Дело в том, что в Равелатсе вдруг исчезла соль. Хозяйки заметались по магазинам. Из магазина в магазин, как галки с дерева на дерево. Но в магазинах соли не было. К слову сказать, и магазинов-то в Равелатсе было раз, два и обчелся. Всего два: один побольше, другой поменьше. Но соли там всегда было вдоволь. Бери сколько хочешь. Хоть мешок. Но никто не брал. Зачем?
И вдруг соль исчезла. Поползли слухи: война! Слухи — как грипп. То его нигде нет, прячется. И вдруг здрасте: вот он. Один заболел, другой...
Так и слухи. Прячутся, прячутся, потом выползают, и люди заболевают ими, как гриппом. И разносят слухи, как грипп.
Ладно, слухи слухами, но куда делась соль? Может, милиция знала? Не знала. Пыталась узнать и не могла. Председатель поселкового Совета выходил из себя. Милиционеру Еремину было поручено выследить и задержать злостных скупщиков соли. Так в поле зрения милиции попал Вовка-маленький.
— Зачем тебе столько соли? — спросил у него милиционер Еремин.
Вовка-маленький покрутил головой:
— Не мне.
— А кому?
— Сэпэгэрэ, — сказал Вовка-маленький.
Усы у милиционера Еремина стали злыми, ершистыми. Ему не нравилось, когда над ним подшучивали. Особенно дети.
— Что значит сэпэгэрэ? — строго спросил он.
Вовка-маленький посмотрел за окно. На стеклянные тротуары, по которым скользили прохожие. На заснеженную мостовую, которую месили резиновые ноги машин. Сэпэгэрэ? Ну, как скажешь, что такое сэпэгэрэ. Сепэгэрэ — это чтобы не скользили и не падали прохожие. Чтобы не месили снег машины... Понимать понимаешь, сказать — слов не хватает.
А милиционер торопит.
— Что значит сэпэгэрэ?
— Не знаю.
— А кто знает?
— Они.
— Кто они?
— Там. — Вовка-маленький машет рукой за окно. Он сказал все. Пусть милиционер Еремин поступает как знает.
И милиционер Еремин поступает как знает: берет Вовку-маленького и ведет туда, к ним.
Вот и они: Вовка-большой, Митя Удальцов, Феликс Кудрявцев, Вера Дюжева, Степа Варенец. Весь гарнизон в сборе. А-а, дядя милиционер Еремин! Добро пожаловать. Бывшие «трубочисты» рады тебя приветствовать. Что? Дядя милиционер Еремин тоже рад их приветствовать? Очень хорошо. Но неужели ради этого он и пришел сюда? Нет? Тогда ради чего же?
— Что значит сэпэгэрэ? — спросил милиционер Еремин.
Ах, вон оно что! Вовка-большой кольнул взглядом Вовку-маленького (выдал-таки!) и сказал:
— Сэпэгэрэ? Служба погоды города Равелатса.
Название города милиционер Еремин пропустил мимо ушей: все равно не понять что. Службой погоды заинтересовался:
— Для чего службе погоды семь килограммов соли?
Вовка-большой оживился:
— Семь что! Нам больше надо.
— Значительно больше, — сказал Митя Удальцов.
— Больше, чем вы думаете, — сострил Феликс Кудрявцев.
— А у вас есть? — спросила Вера Дюжева, покусав косичку.
Милиционер Еремин смотрел на них как на ненормальных. Вовка-маленький счел нужным вмешаться:
— Я хотел купить, а он не дал.
Гарнизон возмутился: «Что?»
Милиционер Еремин подтвердил: Вовка-маленький пытался купить семь килограммов соли и был задержан.
Гарнизон еще больше возмутился: задерживать за соль? Где это видано? Да знает ли он, дядя милиционер Еремин, сколько им соли нужно?
— Нет, милиционер Еремин этого не знает. Но очень хочет узнать: сколько и зачем?
Хочет — пожалуйста.
И тут милиционер Еремин услышал такое, отчего глаза у него полезли на лоб.
...Все случилось из-за весны. Ее не ждали, а она пришла. Может, спросонок, может, из озорства, влезла в дом, где еще квартировала зима, и стала наводить свои порядки: протерла окна луж, побрызгала на тротуар водичкой-дождиком... Но тут явилась зима. И так турнула непрошеную гостью, что та едва убежала, скользя и падая. Вслед за весной заскользили и стали падать прохожие. В гарнизоне города Равелатса была объявлена тревога.
Вера Дюжева решительно предложила:
— Надо всюду таблички повесить: «Гололед».
Феликс Кудрявцев предложение высмеял:
— Лучше соломки подстелить. В крайнем случае, падающий хоть на мягкое упадет.
Вера Дюжева обиделась, и Феликс Кудрявцев получил «дурака».
Вовка-большой, дежурный комендант, призвал их к порядку и отверг оба предложения.
— Лучшее средство — песок, — сказал он, — потому что песок увеличивает трение.
Феликс Кудрявцев, услышав это, в шутку рот разинул: смотри, что знает! Но Вовка-большой даже не посмотрел в его сторону.
— Кто за песок? — спросил он.
За песок были все. Не было только самого песка. Правда, Вовка-маленький хотел было выручить гарнизон, намекнув, что у них на чердаке песка сколько угодно, но Митя, брат, так на него посмотрел, что Вовка-маленький счел за лучшее перевоплотиться в аэросани и убраться подобру-поздорову. Где ему было знать, что песок на чердаке для тепла.
— Песок что! — сказал Митя Удальцов. — Соль лучше.
— А что соль? — насторожился Степа Варенец.
— Соль? — Митя Удальцов пожал плечами: ну и невежда — соль съедает снег!
Вовка-большой одобрительно кивнул головой. Он кое-что слышал о соли, съедающей снег.
Феликс Кудрявцев тоже кивнул. И он слышал.
— Кто за соль? — спросил Вовка-большой.
За соль были все. И соли в Равелатсе было сколько угодно. Семь копеек килограмм. Чепуха!
В тот же день соли в Равелатсе поубавилось. На второй день поубавилось еще больше. На третий она исчезла совсем.
Зато тротуары в Равелатсе почти везде очистились ото льда, и прохожие перестали скользить и падать.
...Вот что услышал милиционер Еремин, и вот отчего глаза у него полезли на лоб.
Милиционер Еремин был человеком дела. Остановил порожнюю «Волгу» и, набив ее ребятами, погнал в поселковый Совет.
Увидев «трубочистов», председатель нахмурился: опять чего-нибудь натворили. Вопросительно
