Скалитянин жмурится от удовольствия:
— Это верно, стук до Вершины теперь — стучи, не стучи — не доходит. А стукачи бывшие ходят с флагами: требуют, чтобы нас обратно вверх ногами повесили, чтоб им опять стучать. Ну, а нам одна радость: по привычке слетимся где-нибудь в свободном парении, водку под мышками зажмем, чтобы не расплескать, пьем ее, горькую, и правителей с «новыми скалитянами» всласть кроем. Ну а как душу отведем, так вроде и парить в воздухе легче становится.
— Ну, а Вершину сравнять никто не собирается?
— Что вы! До этого у скалитян мозги еще недоперевернулись; они у них вроде как набекрень застряли. Разве что через три-четыре поколения выпрямятся…
Так было в далекие-предалекие времена,
В океане людской истории,
Где бушуют волны человеческих судеб…
«Новые русские» в Нью-Йорке
Когда я написал эту сказку, мне еще не приходилось встречаться с «новыми русскими». В России тогда проводились невиданные до тех пор политические и экономические эксперименты над истерзанным обществом. От крушения привычных основ, от нахлынувшей нищеты и от захлестывания переменами люди совершенно ошалели — у большинства из них мозги действительно могли свихнуться набекрень. Нерасчетливый перевод России на «рыночную систему» — где спрос определяет стоимость — был катастрофой для населения. В той стране на основах полусоциализма выросли поколения, а рыночная система привела к повальной приватизации всего. В течение нескольких дней все из государственного стало частным. Поэтому кто имел заграничную валюту, мог почти за бесценок скупать все — продавались заводы, фабрики, оборудование, промыслы, учреждения и особенно квартиры. Фактически, это была «срочная распродажа» общественных богатств.
Тут и пригодились налаженные за двадцать лет иммиграции контакты бывших «скалитян»-русских с «островитянами»-американцами — «новые русские» стали появляться в Нью-Йорке. Перелет из России в Америку был уже прямой, визы здесь и там выдавали просто, и предприимчивые жулики стали толпами летать туда и обратно. Русские дельцы скупали в Америке за низкие цены подержанные автомобили, компьютеры, телевизоры, радио, проигрыватели дисков и любую технику и электронику. Вернувшись обратно, они продавали это «новым русским» с большой выгодой. Именно тогда на этом заложилось основание богатства таких будущих русских магнатов-олигархов, как Борис Березовский и других.
По определению Бальзака, в основе каждого большого богатства лежит преступление. К «новым русским» это определение имеет прямое отношение: их жульничество было в чистом виде преступлением.
Некоторые из обосновавшихся в Америке иммигрантов кинулись в Россию «ловить рыбу в мутной воде». Был среди них мой знакомый доктор-уролог из соседнего госпиталя, бывший ленинградец. Неожиданно для всех нас он стал совершать челночные поездки Америка — Россия — Америка. Сколько бы раз я ни звонил в его офис, чтобы послать к нему пациента, всегда отвечали:
— Его нет, он в России.
Один месяц в России, другой месяц в России, третий месяц… С чего бы это занятому доктору бросать работу и торчать там? Вскоре мы узнали, что ездил он не из ностальгических соображений: скупал там за бесценок старинные картины, иконы, дорогой антиквариат, а вернувшись, во много раз дороже продавал все это американским коллекционерам. Таможенники в России были подкуплены и позволяли ему вывозить все, что пожелает. За два года он сильно разбогател. Когда я как-то опять позвонил, мне ответили:
— Доктор продал свой офис и медициной больше не занимается. Он переехал жить в Ленинград.
В родном городе он не почивал на лаврах, а выгодно — скупал обанкротившиеся предприятия.
Так американский доктор превратился в «нового русского». Другой мой знакомый, грузинский еврей, владел на Пятой авеню магазином электронных товаров. В его лавочке постоянно торчали приезжие покупатели из бывшего Союза. С их помощью он восстановил давние широкие связи и стал за бесценок скупать в Тбилиси недвижимость. Говорили, что он стал владельцем чуть ли не половины проспекта Руставели.
Еще один знакомый иммигрант, специалист по составлению налоговых отчетов, почуяв наживу, умудрился купить в Москве… целую шоколадную фабрику. Став «новым русским фабрикантом», он теперь живет на широкую ногу в обеих столицах.
Список можно было бы продолжить.
«Новые русские» все чаще приезжали лечиться в Америку. Некоторые звонили в мой офис. Время от времени Изабелла сообщала:
— Владимир, опять звонил кто-то из России и просился на операцию. Страховки у него нет, он сказал, что заплатит наличными.
— Что у него болит?
— Как я поняла, ему нужно заменять тазобедренный сустав.
— Если так, скажите ему, что обследование, операция и лечение обойдутся не менее чем в пятьдесят, а то и в сто тысяч долларов.
— Я так и сказала. Он ответил, что его это не волнует. Он только хочет, чтобы вы его приняли как можно скорей.
Пациентом оказался молодой адмирал Тихоокеанского флота из Владивостока. Сначала в Нью-Йорк прилетел его адъютант-полковник, привез рентгеновские снимки. Сложная операция и длительное лечение в госпитале могли стоить дороже, чем предполагалось. Во время беседы я спросил, чем занимается адмирал.
— Мы продаем иностранным государствам списанные корабли.
Ого! Значит, пошла уже распродажа «святого святых» — военного оборудования. Теперь понятно, почему адмирала деньги не волновали: любая операция была дешевле малой детали советской подводной лодки или торпедоносца.
Но прежде чем появился адмирал, ко мне в офис привезли пациента родом из Одессы по имени Жорж Габул. Эту фамилию прежде я где-то встречал. Жоржу было около сорока, он уже много лет жил в Нью- Йорке, недавно поехал в свой родной город и там сломал ногу. По грубой, безобразно наложенной повязке из серого гипса я вмиг узнал почерк медицины своей бывшей страны. Рентген показал: сломанные кости разошлись, надежды на сращение нет.
— Вам нужна операция.
Когда Изабелла спросила, какая у него страховка, оказалось, что он не работает. На вопрос о страховке жены Жорж сказал, что его жена домработница. Странно было, что эта элегантно одетая женщина с жемчужным ожерельем, бриллиантовыми кольцами и сережками — домработница, имеющая самую низкую в стране страховку. Она привезла Жоржа на дорогой машине, и вообще они производили впечатление людей материально благополучных. Изабелла долго возмущалась:
— Владимир, вы видели эту домработницу?!
Что же со страховкой? Дело было простое: Жорж в Америке не работал ни дня, жена только числилась работающей. Жили они в большом доме, в районе богачей, с видом на океан. Странная, конечно, ситуация для неработающего иммигранта.
Я сделал ему операцию и наложил на ногу илизаровский аппарат. Жорж нетерпеливо спрашивал:
— Когда я смогу опять поехать в Одессу?
— С аппаратом на ноге не стоит ехать. Зачем тебе торопиться?
— У меня там дела. Я владею торговым флотом. Мои корабли ходят в Средиземное море, в Грецию, Турцию и Испанию. Есть у меня там напарник, но лучше все контролировать самому.
Я подумал: вот какие у меня образуются связи с русскими флотами — от Тихого океана до Черного моря! И еще подумалось: адмирал флотом распоряжался, но не был его владельцем, а тут передо мной
