— А ты как? — спросил он, беря в свои руки моё лицо.
Слёзы застилали мне глаза.
— Нормально, — сказала я, и быстро вытерла слезы.
— О, Кейт, — сказал он, наклоняясь ко мне и заключая в свои объятья.
Это то, что мне было нужно: человеческое прикосновение. Ладно не человеческое, неважно. Поскольку Винсента рядом не было, чтобы обнять меня, Жюль сделал даже больше, чем любая приемлемая замена.
— Спасибо, — прошептала я.
— Больница, — просто сказал Амброуз и поднялся, чтобы достать из своего кармана сотовый.
Он отошел в сторону и сделал звонок, а Жюль перестал меня обнимать и последовал за ним.
Я взглянула на сестру. Её как будто оглушили.
— Мы едем в больницу. Всё будет хорошо.
— Где он? Люсьен? — спросила она в оцепенении.
— Мертв, — просто сказала я.
Она посмотрела на меня и спросила:
— Что произошло?
— Как много ты видела? — спросила я её.
Она мне слабо улыбнулась и сказала:
— Достаточно, чтобы понять, что моя сестра в одиночку, может надрать мечом ублюдку задницу.
Глава 38
Остальные вернулись домой, как раз тогда, когда подъехала скорая. Амброуз вызвал медиков, с которыми они постоянно имеют дело. Те согласились доставить нас в частную клинику без заполнения отчета для полиции. Парамедики не хотели тревожить шею Джорджии, поэтому ей пришлось одеть шейный бандаж и отнести в машину на носилках. После того, как они временно перевязали мои раны, мы с Жюлем забрались назад и сели рядом с ней.
Я задавалась вопросом, что парамедики думают о нас: две девочки-подростка с хрупким телосложением, которые выглядят так, будто участвовали в бандитской разборке, а Жюль был одет как один из героев Матрицы. Я была на сто процентов уверена, что, если бы им не заплатили, мы были бы уже на полпути в полицейский участок для допроса.
Хоть я и умирала от желания узнать, что произошло в катакомбах, мы не разговаривали, потому что один из санитаров сел сзади рядом с нами. Он задавал очевидные вопросы. И посмотрев на Жюля в ожидании одобрения, я ответила, что Джорджия просто сильно ударилась головой о деревянный каркас кровати и кто-то наступил ей на руку. Так же сказала ему, что порезы на моем плече и ноге были ножевыми ранениями. Я уповала на то, что ему будет достаточно знать основные факты, без подробностей. И, судя по его удовлетворенному кивку, так оно и было.
Когда мы добрались до клиники, Джорджию сразу же осмотрели и пришли к выводу, что с ней всё в порядке, за исключением несколько сломанных костей в руке, которые были зафиксированы. Рана на моей ноге была не глубокой, но на плечо потребовалось наложить дюжину швов. После проверки моей руки на подвижность, доктор сказал — мне повезло, что лезвие не задело нервы. Он провел стандартный осмотр, посветил фонариком в глаза, проверил кровяное давление и тому подобное.
Наконец он вздохнул и сказал:
— Мадемуазель, похоже, что у Вас состояние чрезмерной усталости. Ваше кровяное давление угрожающе низкое. Вас немного трясет, ваша кожа пепельного цвета, а зрачки расширены. Вы принимаете какие-нибудь медикаменты или наркотики?
Я покачала головой.
— Когда Вы пострадали, то принимали участие… в интенсивных физических упражнениях?
— Да, — сказала я, интересно, что он бы он подумал, узнав, что это были за физические упражнения.
— Вы чувствуете слабость, усталость, или тошноту? Я кивнула.
На самом деле, после того, как Винсент покинул мое тело, я чувствовала себя как тряпичная кукла, у которой едва хватает сил, чтобы ходить. Понимание того, что наше с сестрой благополучие целиком и полностью зависит от моей способности переставлять свои ноги, была единственной причиной, которая заставляла меня как-то держаться.
— Вам нужен отдых. Вашему телу необходимо восстановиться, из-за всего того, через что Вам пришлось пройти. У Вас с Вашей подругой — он кивнул в сторону кровати, на которой лежала Джорджия, — был довольно насыщенный вечер. Отдыхайте и восстанавливайте свои силы, или Вам, в конечном итоге станет еще хуже.
Он махнул рукой в сторону Жюля и, понизив голос, сказал.
— Вы можете отвечать мне, кивая или качая своей головой. Должен ли я позволить Вам покинуть клинику с этим человеком?
Мне вдруг стало понятно, каким опасным Жюль казался окружающим в своих остроносых ботинках, кожаных штанах и в своем темном многослойном защитном одеяние.
Я прошептала:
— Это был не он. Он наш друг.
Доктор на мгновение посмотрел мне в глаза, и потом, наконец, кивнул мне и разрешил отойти от его стола.
Пока Жюль разговаривал с врачом и протягивал ему деньги за оказанное лечение, я прошептала:
— Винсент? И тут же послышался ответ, — Да.
— Ты был здесь всё время?
Как я мог оставить тебя в такое время?
Я закрыла глаза и попыталась представить, как он обнимает меня.
Мы вернулись к ним домой. Такое ощущение, что мы попали в генеральный штаб после сражения. По всему дому были слышны приглушенные перемещения из комнаты в комнату, как люди ходили туда-сюда и помогали, в основном, с обработкой ран.
Я объяснила Джорджии, что нам придется провести ночь в доме у Винсента. Мы не можем вернуться к себе домой в таком виде. Я отвела её наверх и помогла ей улечься в кровать Шарлотты, подозревая, что тело Люсьена всё ещё горит в комнате Винсента. Хотя даже, если это было уже не так, я не могла себе вообразить, чтобы заставило меня вернуться туда, где произошла та кровавая бойня.
Всё еще молчаливая по причине шока, Джорджия тут же заснула, как только её голова коснулась подушки.
Моё плечо снова начало гореть, как только анестетик закончил своё действия, который мне вкололи, когда зашивали рану. Я направилась вниз по лестнице на кухню, чтобы запить водой таблетки от боли, которые мне выписали.
Больно? Прозвучал голос Винсента в мой голове.
— Не особо, — солгала я.
Жюль прошел через вращающиеся двери, уже больше похожим на себя, в рваных джинсах и, облегающей тело, футболке. Он одарил меня улыбкой, в которой читалось, и нежность и уважение.
— В доме собрание, — сказал он. — Жан-Батист хочет чтобы ты была там.
— Он хочет? — спросила я, удивившись.
Жюль кивнул и подал мне чистую футболку.
— Я подумал, может, ты захочешь выглядеть более презентабельно, — сказал он, указывая на мою окровавленную одежду.
Он повернулся спиной, пока я быстро переоделась и бросила испорченную одежду в мусорное ведро. Мы вместе прошли по коридору и через фойе вышли в огромную комнату с высоким потолком и окнами в два
