– Я требую «честного права». Если уж люди не могут решить спор, так пусть нам помогут боги.
Охранители деревенского покоя, обычные крестьяне, привыкшие держать в руках не только плуг, но и меч несколько расслабились. Такое решение их всецело устраивало. Будет поединок. Один поднимет меч на защиту девушки, другой – на ее обвинение. Кто победит, за тем и правда. «Честного права» нельзя ослушаться, «честное право» даже смертнику дает возможность испытать удачу, почувствовать божественную добродетель или гнев.
– Вы же не откажите мне в этом? – зачем-то спросил Назарин, хотя не только он – все, как староста, так и селяне, понимали, что отказать невозможно.
– Разумеется, нет, – пожал плечами Клецвих и обратился к одному из крестьян: – Ян, приведи девушку.
– Отец, – ужаснулся Ридрих, – неужели ты хочешь, чтобы Лайра сама, едва оправившись от ранения, сражалась за свою жизнь?
– Это ее битва, сын, – шепотом ответил староста. – Мы ее не звали, и жизни сложить за нее глупо.
– Но как же закон гостеприимства? – не унимался Ридрих. Назарин с удовольствием и любопытством наблюдал за разворачивающейся картиной и на этот раз хвалил себя за то, что не прочел всевозможные варианты будущего, иначе спор отца и сына, злость и бессилие, царившие в душе Ридриха, прошли мимо внимания Назарина и не принесли никакого удовольствия. А так получалась интересная картина, жизненная и завораживающая.
– Примешь бой, – обратился прорицатель к Немому, – но будь аккуратен. Ты встретишься не с деревенской дурнушкой, а с воительницей, равной которой нет среди людей, ты скрестишь мечи со ск'йере.
Скорая опасность никак не отразилась на кхете, ни единый мускул не дрогнул на его лице, он был спокоен и хладнокровен, как и все соплеменники, презирая страх.
Вскоре она появилась – девушка с внешность богини. Одета ск'йере была в удобную кожу, которая кратко и точно, как удар меча, выделяли идеальные округлости ее фигуры и подчеркивали безупречную грацию. Белые, как молоко, волосы, служившие гордостью для любой ск'йере, пышным каскадом падали на плечи и сияли на солнце, будто вылитые из серебра. Лицо ее было идеально, небольшие пухленькие губы, красные, как сочная вишня, миниатюрный носик с едва различимой горбинкой, которая придавала ей воинственности и агрессивности, выдающиеся скулы, элегантно подчеркивающие ровный подбородок. Назарин заметил на себе испытывающий взгляд мутно-серых, почти бесцветных глаз и невольно стушевался, ему еще ни разу не приходилось лицезреть подобную красоту, он еще ни разу в жизни не встречал чистокровную ск'йере, и теперь не удивлялся тому, что молодой Ридрих был сломлен подобной грациозностью и привлекательностью. На эту богиню, приближающуюся легкой, непринужденной походкой, нельзя было смотреть без любви и подобострастия. И лишь Немой остался невозмутим и спокоен. Чуть позже, вспомнив историю жизни кхета, Назарин понял: почему? Но любой другой мужчина не оставил бы девушку без внимания.
– Ты хотел меня видеть, жрец? – вздев подбородок и выставив напоказ грудь, спросила ск'йере. Голос ее был звонок, как журчанье весеннего ручейка, и чарующий, как песнь жаворонка. Толпа мужчин напряглась и было видно, что теперь, когда перед их лицами предстала девушка, они были готовы стоять за нее горой, хотя всего мгновением раньше решили выдать ее лжепаладинам от греха подальше.
– И сейчас хочу, – хитро сощурился Назарин и почувствовал, как кровь закипает в жилах. Он не замечал сосредоточенных на нем, вызывающих взглядов мужчин. Теперь, было видно, что любой из собравшихся с радостью принял бы смертный бой за жизнь восхитительной девушки. – Ты должна пойти со мной, – холодно выговорил прорицатель, напрасно пытаясь взять над собой контроль. Красота ск'йере порабощала.
– Ты приказываешь мне, жрец? – надменно осведомилась Лайра.
– Пока только прошу, – развел руками прорицатель. – Но, если окажешь сопротивление, мне придется взять тебя силой.
– Взять меня? Силой? – идеальные брови ск'йере удивленно изогнулись, а губы скривились в презрительной улыбке. – Такие силы еще не родились на свет.
– Ты ошибаешься, Лайра. А если выслушаешь меня наедине, то я смогу объяснить причину, по которой пришел.
– Говори, мне нечего скрывать от людей, которые меня приютили.
– Ты не оставила мне выбора. Хананк, – взглянул он на Немого и тот с готовностью оголил меч и встал в боевую стойку.
– Это вызов? – усмехнулась ск'йере.
– Он самый, – улыбнулся в ответ Назарин.
Бой начался стремительно. Девушка, в мгновение ока выхватив клинок из ножен, которые скрывались за спиной, метнулась вперед и нанесла удар, столь быстрый и неожиданный, что прорицатель не сумел сориентироваться, даже при помощи своего таланта. Но кхет был не так прост, как решила ск'йере, он легко вывернулся из-под удара и заплясал в своем привычном боевом танце. Весело бренчали бубенцы на обтянутой кожей рукояти, мелодично гудела сталь клинка. Лайра порхала вокруг Немого, словно бабочка. Он извивался и ощетинивался сталью, как горгоротский дракон. Несмотря на разные школы мастерства, оба были одинаково неподражаемы в своем умении владеть мечом. Лайра громко завизжала и рванулась в атаку, она была быстра, как ветер и грациозна, как лань, Назарину даже казалось, что она бежит по воздуху, не притрагиваясь ногами к земле. Хананк пятился назад и влево. И все это время каждый из них наносил, отбивал, парировал, блокировал и снова наносил удары.
Пел клинок Лайры. Звенели бубенцы кендо-накаты Хананка. Смеялась ск'йере. Молчал кхет.
– Безумцы, – сквозь зубы выдавил староста Лагоды.
– Бесподобна, – разинув рот, восхищался Ридрих.
– Успокоить надо, – высказался благоразумный крестьянин с моргенштерном в руке.
– Сами друг друга порубают, – решил не вмешиваться пахарь с соломенными волосами.
Хананк резко остановился и выкинул руку вперед. Взметнулась крепкая сталь. Лайра с трудом избежала удара, сбилась с ритма и кубарем покатилась по земле, разом лишившись всей грациозности и воздушности. Кхет ловким прыжком подскочил к опрокинутому противнику и занес меч для последнего выпада. Лайра оттолкнулась рукой от земли и, будто обладая великой силой, от этого толчка взмыла в воздух и ушла от удара. Хананк продолжил нападать, и время защищаться пришло для ск'йере. И пела сталь, звенели бубенцы, смеялась ск'йере, молчал кхет.
– Фея, – благоговейно промямлил Ридрих, наблюдая за девушкой.
– Ведьма, – грубо осадил Назарин, все же понимая, как точно назвал сын старосты Лайру, ведь именно феей она и была, лишь распрощавшееся со своим бессмертием, чтобы иметь право вмешиваться в дела смертных. Ск'йере. Павшая фея.
Хананк остановился, глубоко вдохнул и с шумом выдохнул, выравнивая сбившееся дыхание. Затем отвел руку с мечом в сторону, стал на одну ногу, а вторую, согнув в колене, выставил перед собой.
– Играешь, аист? – усмехнулась ск'йере и напала.
Хананк ногой отбил нацеленное на него оружие, ударив по его незаточенной части, взмахнул мечом, но девушка, едва не касаясь земли, поднырнула под клинок, чудом избежав смерти, после чего поединок продолжился.
– Богиня, – не мог успокоиться зачарованный красотой ск'йере Ридрих.
– Колдунья и прелестница, – шипел Назарин, сам восхищенный грацией феи.
А бой на мечах продолжался и казалось не будет ему конца. Нападала Лайра, защищался Хананк, затем их роли менялась, но суть оставалась прежней: противники были равны по силе.
Надсадно пела сталь, звенели веселые бубенцы, смеялась бесподобная ск'йере, молчал запыхавшийся кхет.
Девушка сумела вывернуться так, что мастер клинков не успел парировать ее удар и чуть было сам не напоролся на вражеское оружие, но в последний момент изогнулся и меч ск'йере лишь едва оцарапал ему щеку и срезал краешек мочки уха. Хананк ударил Лайру в живот и девушка, простонав, повалилась наземь. Кхет с молчаливой злостью придавил ее ногой к земле и занес над шеей поверженной меч.
