один… мне порой казалось, что штурман продолжает говорить в микрофон. Это я бредил, конечно.
— Ты, Алеша, конечно, подружился со штурманом? — продолжал спрашивать Гюнтер. — Как же это случилось, что он на долгий срок оставил тебя одного? Он там и погиб, бедный старый космонавт.
— Он мне сказал, что будет перезаряжать автоматы.
— Это вздор, — пробурчал Джексон, — он не мог своими силами перезарядить автоматы. Это… отговорка. А главная причина… черт меня возьми, если я знаю настоящую причину!
— Товарищи! — вступил в беседу Трояни. — Пора, как говорят, поставить точки над «и». Знаешь ли, Алеша, почему тебя оставил Петерсен?
— Он не совсем оставил меня. Он даже говорил со мной. Давал советы.
Трояни покачал головой.
— Штурман умер в тот самый день, когда попрощался с тобой. Он знал, что умирает, и, наверно, решил избавить тебя от тяжелого зрелища.
— Но я же говорил с ним! — закричал Алеша. — Я слышал его!
— Это говорило автоматическое устройство. Петерсен записал свои советы на магнитофон. Вот они, ленты. Я нашел их в кабинке автоматики. И просьбу о помощи слал к нам уже не штурман, а тоже автомат.
Алеша вспомнил свою обиду, свою досаду, когда штурман заперся в кабинке, и, покраснев, опустил голову.
Молчавший во время этой беседы Орлянкин дождался, когда Алеша вышел, и знаком подозвал друзей:
— Я не хотел говорить при Алеше. Мне пришло в голову — а что если Петерсен не просто умер, а… покончил с собой?
— Не может быть! — возразил Гюнтер. — Это был человек-борец, один из самых смелых космонавтов нашего времени. На него это не похоже!
— Понимаете ли… если бы они остались вдвоем, они бы умерли с голоду. Продуктов было очень мало. Своею смертью Петерсен спас мальчика. Он был способен на такое, добрый старый Руал!
ЛЕВ СТЕКОЛЬНИК
ОВНАШЕСТВИЕ ФЕРРОФАГОВ
На безоблачном небе высоко стояло темно-красное солнце. Оно почти не грело. Обычный сельский пейзаж умеренных широт северного полушария казался незнакомым и чужим.
Лес глухо шумел, так шелестят деревья перед ненастьем.
Майкл Говард неторопливо шагал по полевой тропинке. Луга цвели, но венчики цветов раскрылись лишь наполовину. Жаворонки не пели, а только пугливо вскрикивали. Не видно было ни пестрых бабочек, ни мохнатых шмелей. Только толстые бражники с низким гудением качались над маленькими белыми рупорами полевых вьюнков.
— Силы небесные! — вздохнул Говард. — Пятнадцатое июля. Трудно поверить! Будто тянется поздний осенний вечер. Тянется и никак в ночь не перейдет.
Он сел на камень у самой речки и задумался.
— Скажите, вы догадливы? — прозвенел у него над ухом девичий голос.
Говард оглянулся. Девушка лет пятнадцати-шестнадцати, в коричневых джинсах, стриженная под мальчишку, смотрела на него насмешливо и выжидательно. Она держала купальный костюм и полотенце.
«Нет, я совсем не догадлив», — отвечая своим мыслям, подумал Говард и спросил:
— Я вам мешаю?
— Я хочу купаться.
— Извините, не знал, — он снял шляпу. Ветер пошевелил его тонкие седые волосы.
— О, — удивилась девушка, — а я вас знаю. Ваш портрет сегодня был в газетах. Простите, мистер Говард. Меня зовут Дженни. Дженни Джойс.
— Очень рад познакомиться, — Говард улыбнулся, — я уйду. Но разве не холодно теперь купаться?
— В воздухе холодно — значит, в воде тепло.
— Да, да! Как это я не сообразил, а еще называюсь ученым.
— Как жалко, мистер Говард, что вы не физик.
— Это почему же?
— Вы бы объяснили мне, что с нашей Землей происходит.
— Вскоре все узнают причину, — Говард посмотрел на красное дымное солнце, — наш институт этим сейчас тоже занимается… Вы тут купайтесь, а мне пора.
— Мне что-то расхотелось. Вам к большой дороге?
— Да.
— Нам по пути. Я вам не помешаю?
— Напротив. Буду рад.
Они пошли вдоль речки. Говард часто останавливался, наклонялся, разглядывая сонные венчики цветов, что-то записывал. Дженни болтала без умолку. Через десять минут Говард уже знал, что девушка живет в коттедже одна под присмотром старой тетки Энн, что скучища, что родители уехали на морские купания, что ее любимый киноартист Джон Брукс, что она никак не одобряет последнюю модель Форда, что… в заключение она попросила разрешения включить транзистор:
— Вам не помешает музыка, мистер Говард?
— Если не очень громко.
— О, я тихонько.
Под тихое мяуканье джаза они прошли с полкилометра. Уже на горизонте показалась красная башенка газолиновой колонки, когда музыка оборвалась и строгий голос произнес:
— Внимание! Внимание! Внимание!..
Говард вздрогнул и жестом попросил Дженни усилить звук.
— Граждане Соединенных Штатов!
В последние дни наблюдается резкое уменьшение солнечной радиации. При безоблачном небе стоят сумерки, получившие уже название «темные дни».
В связи с этим, небывалым еще в истории человечества явлением распространились слухи, что причиной ослабления солнечного света является якобы быстрое остывание дневного светила. Невежественные люди ждут наступления нового ледникового периода и даже конца света. Участились случаи умопомешательств и самоубийств, особенно в южных штатах.
Правительство Соединенных Штатов Америки, после консультации с виднейшими учеными астрономами и физиками, решительно опровергает эти слухи, как несостоятельные.
Причина уменьшения солнечной радиации заключается не в том, что Солнце «угасает», а в том, что наша планета в своем движении вокруг Солнца проходит сквозь облако газо-пылевой материи.
Ни нашей планете, ни человечеству ничего не угрожает. По расчетам ученых, Земля выйдет из пылевого скопления через три-четыре дня. К такому же выводу пришли и астрономы зарубежных стран, в частности ученые Советского Союза.
Кратковременная задержка вегетации у растений не нанесет заметного ущерба фермерским
