Отец пришел в ярость, обнаружив пустой бак. Жутко опаздывая, сам позвонил сыну и попросил его подменить. Он догадался, откуда взялись неприятности, но доказательств не было и он решил промолчать. В семье доверяли друг другу, поэтому Бред не услышал упреков в свой адрес. Отец, человек строгий, сыну мог простить многое.
Выслушав пожелания клиентки, Бред попросил разрешения остаться наедине с ее провожатым. Тут, чтобы завладеть вниманием Бадро, он подключил свой дипломатический талант, который не раз выручал его. Продюсер сначала не подал вида, что они где-то встречались, но, услышав про скидки, которые парень посулил за взаимное сотрудничество, стал внимательным. Решающим фактором было заверение Бреда, что он лично сделает непростую операцию, гарантируя ее успешность.
Большой Бадро поставил два условия: операция должна пройти сегодня и только в случае благополучного исхода он будет продолжать разговор. Скидки он принял как само собой разумеющееся, хотя парню пришлось обеспечивать их из собственного кармана.
Бред немедленно распорядился готовить операционную. Пациентке ввели наркоз, врач взял в руки медицинский инструмент. В этот момент к зданию подъехала машина главврача клиники и из нее выбежал разъяренный мужчина.
Пациентке требовалась пересадка кожи на шее. Бред прикидывал, как заберет кожный лоскут с бедра специальным аппаратом — дерматомом. Тончайший слой толщиной в десятые доли миллиметра аккуратно подцепит и переложит на другой участок. Затем проведет фиксацию лоскута тонкими атравматическими нитями. Обе поврежденные зоны заживут в течение нескольких недель.
Операция прошла удачно. Отец, конечно, не стал вмешиваться и останавливать ход работы. Просто прочитал сыну лекцию о его поведении и на этом успокоился.
Через неделю Бадро позвонил молодому хирургу и назначил встречу в тихом ресторанчике. Мужчина в красном пиджаке и белой футболке уже сидел за столиком возле окна, когда вошел Бред. Своими одеждами продюсер всегда привлекал к себе внимание. Поведение же его не было вычурным. Он производил впечатление человека серьезного, разговаривающего исключительно по делу. Голос у него был плавный, больше похожий на шепот, но каждое слово несло смысловую нагрузку. Предлагая Бреду условия сотрудничества, Бадро будто раскладывал пасьянс, который в конце непременно сходился. Чувствовалось, что ББ подготовился к встрече и намеревался полностью сдержать свое слово.
Итак, механизм музыкальной карьеры Бреда был запущен. Из разговора юноша понял, что продюсер прекрасно осведомлен обо всех выступлениях группы и даже об отношениях в коллективе. По плану Бадро парень через неделю должен был оказаться в столице. Там была приготовлена большая квартира в центре города. Уже печатались плакаты с выступлением новой группы на разогреве у хедлайнера. Все действия ББ устраивали музыканта, но лишь до тех пор, пока не оказалось, что единственное, что осталось от группы, — название. Бадро категорически отказался сохранять существующий состав группы. Свои действия он объяснил тем, что разрозненность и недружелюбность некоторых кадров абсолютно не способствуют плодотворной работе, которая будет вестись для достижения успеха. Бреда дожидалась профессиональная слаженная команда, нуждающаяся в вокалисте и сочинителе текстов. Юноша не решился перечить.
Известность и признание привлекали Бреда, но после разговора с Бадро он шел домой с тяжелым сердцем. Все вдруг слишком быстро закрутилось. Решения приняты. Осталось несколько нелегких шагов к желаемому.
На репетиции вокалист объявил, что отменяет занятие. Парни обалдели: никогда еще Бред не позволял им халтурить. Тем временем он неспешно заносил в комнату один за другим ящики с лучшим пивом. Сначала музыканты обрадовались, но вскоре по выражению лица своего лидера поняли, что что-то произошло.
— Я уезжаю, — выдавил парень, достал ключи от студии и протянул Джиму. У всех членов команды имелись собственные ключи, но Бред этим жестом подчеркнул серьезность своих намерений. Он предложил передать ключи новому члену группы.
Врать друзьям Бред не хотел так же сильно, как и говорить правду. После долгих раздумий он решил выложить всё как есть: в недалеком будущем так или иначе станет ясно, куда он делся. Некоторые члены команды зло смотрели на вокалиста, пока тот пересказывал историю с ББ. Особенно Сэм возмущался условиями сделки. Джим вел себя непринужденно, хотя тонкая тень тоски пряталась в глазах. Ребята пили пиво, меняя темы разговора, но казалось, на языке у всех висит один вопрос: как быть дальше? Музыканты поняли, что ББ их не взял обоснованно и, если бы они выполняли все требования вокалиста, такого бы не произошло. Теперь он уезжает один.
Бреду весь вечер хотелось поскорее уйти, и, когда выдался случай, он поспешил со всеми попрощаться. Проходя в тысячный раз по узкой тропинке через кладбище, он рассматривал знакомые могилы, окруженные низкими оградами, едва видневшимися из-под снега. Мысленно прощаясь с покойниками, словно со старыми приятелями, он подошел к машине, облокотился на капот и закурил сигарету. Разглядывая стройный силуэт башни, он любовался ее красотой. Тесным кружком здесь ютились друзья — часть жизни Бреда. Они создавали тепло в этом отдаленном и жутковатом месте.
«Ностальгия — неподходящее лекарство для новых начинаний», — подумал Бред. Останься он здесь, каждый день хотел бы уехать. Он давно запретил себе цепляться за неперспективные отношения, пусть даже близкие и желанные. Этому научили его романы с девушками. Если парень понимал, что общение с человеком не будет продолжаться по тем или иным причинам, то прекращал его заранее, не исчерпывая хрупкий сосуд взаимопонимания. Переживать из-за прошлого представлялось Бреду глупым занятием, но все чувства молодой человек не мог контролировать и грусть непроизвольно лезла требовательной рукой в карман души.
«ДАЙНЕР» СЕМНАДЦАТОГО ФЕВРАЛЯ
ПОСЛЕДНИЙ КОНЦЕРТ
Табачный дым привычно обжигал ноздри молодого вокалиста малоизвестной группы Naked Manhattan. Бред старался запомнить все подробности завершающего концерта в «Дайнере». Американский стиль заведения и дух рок-н-ролла на протяжении нескольких лет манили Бреда в это место. Множество выступлений прошло пятничными вечерами, и вот настало последнее. В этот раз витрины переливались ярче обычного, люди были веселее, а концерт — зажигательней. Дешевый виски приобрел новые вкусовые качества: терпкая сладость и забористая горечь жонглировали в одном бокале.
В «Дайнере» Бред окунался в американскую мечту. Он с наслаждением разглядывал бар, будто видел его впервые. Гравюрная карта США прилеплена к потолку, макеты бензоколонок и таксофонов выстроены у ребристой стены. Особой магией обладал «Дайнер», провожая своего любимого исполнителя навсегда. Парень, в благодарность за первые выступления, пел самозабвенно, как будто делал это последний раз не в баре, а в жизни.
Посетители и официанты были знакомы Бреду. Он протяжно улыбнулся Ирине, которая сегодня грустила. Кивнул белокурым студентам. Встречаясь взглядами с приятелями, он мысленно прощался с каждым.
Ставшие родными за несколько лет, посетители свято хранили прочную цепочку «Исполнитель — Слушатель». Бред знал почти всех, собравшихся этим вечером в «Дайнере». Только один мужчина, который сидел за маленьким столиком в зале для некурящих, показался ему незнакомым. Правда, одинокий странник быстро присоседился к компании и уже ничем не выделялся среди завсегдатаев.
Заглушая хоровод музыкальных бесов, голос стремился станцевать роковой танец разрывающегося сердца. Чувства щемили душу — хотелось и плакать, и смеяться. За спиной раздавался до боли знакомый ритм барабанных палочек Джима. Бред кончиками пальцев ощущал бешеный вихрь нот, носившихся по залу.
Вокалист наслаждался моментом вступления тромбона, украдкой наблюдая, как Маугли, сосредоточенно исполнявший партию, ловил неотрывный женский взгляд. Несколько девушек занимали самый близкий к беззащитной сцене столик.
Никто, кроме музыкантов, не знал, что для Бреда это последнее выступление в «Дайнере». Вокалист
