следователю.
– Время есть. А пока расскажите мне, где вы были в субботу вечером.
– Когда было совершено убийство, я так понимаю? – холодно уточнил Спасский.
– Правильно понимаете.
– Меня не было. Я уезжал на выходные.
– Надеюсь, найдется хотя бы несколько свидетелей, которые это подтвердят?
– Надеюсь. – В голосе Спасского послышались тревожные нотки.
– Мать, сестра, возлюбленная. – Забелин сразу же ухватился за кончик этой тревоги и принялся рвать ее зубами.
– Мама сейчас в санатории… “Северная Ривьера”. Это недалеко от Зеленогорска. Санаторий для сердечников, – пустился в пространные и совершенно ненужные объяснения Спасский.
Он явно занервничал. Это было уже кое-что, и Забелин воспрянул духом.
– Значит, вы ездили к ней?
И снова сторож продолжил манипуляции с очками.
– Не совсем.
– Что значит “не совсем”?
– Я собирался поехать. Даже взял билет на электричку… Но в последний момент решил остаться в Питере.
– Что вы говорите! И почему вы решили остаться?
– Купил книгу, – просто сообщил Спасский. – Довольно редкую. Я давно ее искал. А когда нашел, то…
– То?
– Просто вернулся домой. Я так безуспешно за ней гонялся, и когда, наконец, заполучил, – просто стало жаль тратить время на пустяки.
– На мать и санаторий “Северная Ривьера”?
– Возможно, я не совсем точно выразился…
– И что это за книга?
– “Бодо Тодол”, – после непродолжительного молчания раскололся Спасский. – Тибетская “Книга Мертвых”. Дореволюционное издание. Без купюр…
Только теперь Забелин понял, кого так сильно напоминает ему Феликс Олегович Спасский. Гиммлера! Такого же тихоню-палача и доморощенного оккультиста!
– Вы ведь видели место преступления, Феликс Олегович.
– Да. Я видел место преступления, – после непродолжительного молчания подтвердил сторож.
Забелина передернуло от бесстрастности его голоса. Даже если Спасский, как он утверждает, и невиновен в убийстве, мог бы проявить хоть какое-то сочувствие к жертве, хоть какое-то сострадание.
– И что вы скажете по этому поводу?
– Глупость.
– Глупость?
– Люди, которые… Которые совершили это, не имеют никакого отношения ни к одному из культов. Они понятия не имеют о сатанизме.
– Зато вы очень хорошо о нем осведомлены. Та литература, которую мы нашли у вас в тумбочке…
– Это легально изданные произведения.
– И “Майн кампф”? – тотчас же подловил Забелин жалкого человеконенавистника. – Насколько мне известно, распространение этой книги запрещено.
– Я купил ее в начале девяностых. Нравы тогда были значительно либеральнее.
– А все остальные издания?
Книги, выуженные из тумбочки сторожа, не отличались особым разнообразием: “Некрономикон”, “Сатанинская Библия”, “Сборник литаний и молитв Культа Люцифера”… И целая кипа отксерокопированных брошюр сходной направленности.
– Я много лет занимаюсь изучением сатанизма. И даже собираюсь опубликовать комментарии к “Сатанинской Библии”.
– Почтенное занятие, ничего не скажешь. Вы закончили университет?
– Психологический факультет. Но в последнее время специализировался по шумеро-аккадской мифологии. Отголоски некоторых шумерских культов мертвых можно найти в знаменитом “Некрономиконе”…
Глаза оголтелого адепта шумеро-аккадской мифологии заблестели так нестерпимо, что Забелин зажмурился. На своем веку в Управлении он повидал парочку серийных убийц и с десяток маньяков помельче. И мог с уверенностью утверждать, что именно этим они и отличались от остальных людей – таким вот торжествующим блеском в глазах. Блеском высшего знания о том, что же находится за Чертой.
