пятый.
– Они с видом на океан?
– Простите, мадам? – переспрашивает девушка. – Я не поняла.
– Это шутка.
– А-а… ха-ха-ха! – Смех дается ей с большим трудом; усилие, с каким она выдавливает его изо рта, обычно прилагают для извлечения из тюбика остатков зубной пасты.
– …не очень удачная шутка.
– Да нет. Хорошая. Так что мы решаем с номером?
– Оставьте все как есть. Пусть будет двадцать седьмой. – Букет незабудок все-таки всучен мне, хоть и со второй попытки.
– Пожалуйста, заполните карточку.
Вот и первое испытание. Если я пройду его успешно, то Мерседес Гарсия Торрес приблизится ко мне еще на один шаг, встанет на цыпочки и прижмется щекой к моему плечу – вдвоем не так грустно, не так ли?..
Мерседес – испанка. Espagnole.
Мерседес – танцовщица. Danseuse.
Постоянного места работы у Мерседес нет, она – вольная птица, libre artiste26 – это все, что я нафантазировала себе о Мерседес.
Есть еще и паспортные данные. Испанка Мерседес – обладательница немецкого паспорта! До сих пор я не придавала этому значения.
Если верить паспорту, Мерседес проживает в Нюрнберге.
Рост Мерседес – 170 сантиметров (что почти соответствует моему собственному росту, становиться на цыпочки Мерседес не придется).
Цвет глаз Мерседес – braun27 (что совсем не соответствует цвету моих глаз, но, поскольку он неопределенен, то вполне может сойти и за braun).
Хорошо, что такие мелочи, как рост и цвет глаз, указывать в карточке не требуется.
Мерседес – великая путешественница, великая завоевательница, великая гастролерша, человек-ракета, человек-снаряд. В ее паспорте множество отметок о пересечении самых разнообразных экзотических границ, североафриканских и южноамериканских, Мерседес бывала на островах, которые, по моим подсчетам, ушли под воду лет двести назад, паспорт Мерседес действителен Fur alle Lander/ For all countries/ Pour tous pays28.
– Это все? – спрашиваю я у девушки, протягивая ей листок, – как будто сама не заполняла похожие карточки сотни раз.
– Да. Возьмите ключ.
– Спасибо.
– Вам нужно подняться на второй этаж, первый коридор направо. Вам уже звонили, мадам Торрес. Полчаса назад.
– Звонили?
– Да. Международный звонок.
– Что-то просили передать?
– Какой-то мужчина интересовался, добрались ли вы до отеля. Он не представился, но сказал, что будет перезванивать..
– Если он перезвонит – переведите звонок на мой номер.
– Хорошо.
…Самое примечательное в ключе, выданном мне девушкой-портье, – брелок. Это не Эйфелева башня, это – звезда. Страшно похожая на звезду шерифа из американских фильмов. Такая же самодовольно- золотистая пустышка из легкого сплава, с черным кругом посередине: на нем выбито название отеля и его адрес, самая небрежная, покосившаяся, кое-как нанесенная группа цифр, указывает на номер.
Двадцать семь.
Я стою перед ним, не решаясь войти.
Давай же, Мерседес, смелее! Ты открывала дверь с цифрой «27» сотни раз!.. О-о, нет! Мерседес – тут ни при чем, это все Сашá, русская. А Мерседес – испанка из Нюрнберга, то, что я знаю о ней, – лишь плод моего воображения. Но факт остается фактом: стоит мне только открыть паспорт Мерседес Гарсия Торрес – как я сразу же увижу свою собственную физиономию.
Номер двадцать семь отеля «Ажиэль» нисколько не похож на номер двадцать семь отеля «Sous Le Ciel de Paris». Он раза в два меньше, с одиноким окном, выходящим в малосимпатичный двор. Окно наполовину прикрыто жалюзи, когда я поднимаю их и распахиваю створки, в нос ударяет запах жареного лука. Он не имеет ничего общего с запахом цветов, так поразившим меня в начале знакомства с отелем «Ажиэль».
Запах цветов с одной стороны и запах лука с другой – для старушки-Европы характерны двойные стандарты, я знала об этом и раньше.
Восемьдесят пять евро в сутки.
Именно такую сумму я должна платить за окно с видом, полутораспальную кровать, тумбочку при ней, стол, стул, крошечный холодильник и микроскопический телевизор – судя по дизайну, он собран еще во
