И джинсы с футболкой тут не помогут. Фрэнки мог бы мне помочь, но он ретировался. Жюль и Джим могли бы мне помочь, но они – сущие кретины. Ясин мог бы мне помочь, но он поет колыбельные салаке и тунцу. Дядюшка Иса мог бы мне помочь, но время для мятного чая еще не пришло. Остается… Остается… Остается…
АЛЕКС, никто иной.
Алекс совсем рядом.
В соседнем номере, за соседней стеной. Я могу выйти в коридор и постучать в его дверь, просто так, «по-соседски» (терминология дядюшки Исы), со смехом поинтересоваться, почему он в одностороннем порядке отменил приглашение на вечер, рассказать историю блужданий по смотровой площадке старого форта, пожелать спокойной ночи и убраться восвояси. Или просто пожелать спокойной ночи, минуя промежуточные пункты.
Точка должна быть поставлена.
Однажды придет моя принцесса, хорошо же!
Вырвать к чертям листок из каретки, вот и все. Примерившись, я хватаюсь за оба ее конца и прокручиваю валик. Листок с текстами (старым и новым) падает мне в руки, поверхность каретки обнажается:
ключ – вот что я вижу на ней.
Ключ был замаскирован бумагой, он лежит прямо посередине, теперь я не просто принцесса, а принцесса с ключом. Осталось только найти подходящий замок.
Это не ключ от номера (все ключи от номеров снабжены металлическими бирками, оставшимися со времен, когда Доминика еще не было на свете, а отелем управляли его отец и дед), это тот самый ключ, который достался мне от Ясина. Привет из рыбьего брюха. Он чуть длиннее, чем любой из отельных ключей, за то время, что мы не виделись, его форма ничуть не изменилась, и голова единорога на нем не наросла. Помнится, я оставила ключ на краю раковины в ванной.
А сейчас он здесь, на каретке «portative».
Осталось только найти подходящий замок. Может быть, и он где-то поблизости.
Сумасшествие заразно, я свихнулась, сошла сума, но это имеет и свои положительные стороны. Так быстро я еще никогда не соображала, и зрение еще никогда не было таким острым, я вижу все предметы в комнате под странными, причудливыми углами, они колышутся надо мной (подо мной, вокруг меня), как паруса старинных фелюг, они сворачиваются в клубок, их затягивает в воронку, а эпицентр воронки – дверь в стене.
Которая отделяет меня от Алекса.
Почему бы не попробовать?..
Замочная скважина защищена целомудренным щитком, чтобы вставить ключ, нужно будет отодвинуть щиток в сторону. Судьба двери между двадцать пятым и двадцать седьмым номерами прежде меня не беспокоила, соотношение между количеством комнат в отеле и количеством постояльцев позволяет не сдавать двадцать пятый, три года я просуществовала вообще без соседей. То, что Алекс поселился в нем, – исключительно моя добрая воля. Или воля того, кто, сидя на небесах, раскладывает старинный арабский пасьянс, две половинки одного предмета должны совпасть – и тогда сложится предупреждение или предзнаменование, и станет ясно, куда двигаться дальше, чтобы добраться до цели или избежать несчастья.
Алекс объяснил мне принцип раскладки карт за две минуты.
Но кто мне объяснит, почему ключ, извлеченный из наугад выбранной рыбы лишь сегодня, должен подойти именно к этой двери?
Тот, кто положил его на каретку пишущей машинки.
Стоя с ключом перед дверью, я кажусь себе Алисой на пороге Страны чудес, малюткой Элли на развилке дороги из желтого кирпича. Прохладное тельце ключа вот-вот выскользнет из моих пальцев, в животе образовалась саднящая пустота, в горле пересохло, мое тело – сумка, полная сердец. Название то ли фильма, то ли книги, об их сюжете я не имею ни малейшего представления.
Ключ в замке поворачивается почти бесшумно. Два с половиной оборота.
Все.
Путь свободен.
Я толкаю дверь и оказываюсь в номере двадцать пять.
Он освещен напольным светильником – темно-коричневый геометрический узор на светлой коже; такие светильники стоят в каждом номере, разница лишь в узорах и степени их сохранности. Полутороспальная кровать в нише, стол, два стула, кресло в углу, маленький телевизор и холодильник с баром – стандартная гостиничная начинка.
Что еще я ожидала увидеть?
Причудливый ландшафт Страны чудес? Дорогу из желтого кирпича?
Алекс сидит на полу, на выцветшем ковре, и раскладывает пасьянс. Он тоже в джинсах и босиком, торс обнажен: от близости ночника тело светится особым светом – медовым, ванильным, затененные места отливают кофейным, ореховым.
Грациозный полуголый Алекс – находка для модного фотографа.
Он и похож на фотографию, а неудачный задний план всегда можно заретушировать.
– Привет, – я держусь за дверной косяк, чтобы не упасть.
Алекс поднимает голову.
