человеком. Вы можете навести справки в его банке.
Ты еще скажи — в налоговой инспекции!..
— Он давал вам большие суммы, Эмма Александровна? — напрямик спросил Леля.
Конечно, давал. И ей самой, и ящерице, и молодому человеку, здесь двух мнений быть не может. Эмма Александровна Радзивилл числилась на туманной должности эксперта в одном из издательств научно- популярной литературы с фиксированным окладом в тысячу семьсот пятьдесят рублей. Этих денег не хватит даже на мотыль для игуаны.
— У нас были довольно сложные отношения… Но он действительно ежемесячно выдавал мне определенную сумму. Весьма скромную, поверьте мне, — тщательно подбирая слова, сказала вдова, хотя бриллианты в ее ушах говорили об обратном.
— А в случае его смерти? Наверняка он оставил завещание.
— Мне ничего не известно о завещании, — отрезала Эмма Александровна.
— Хорошо. Поговорим о другом. Вы сказали, что у вас были довольно сложные отношения. Что это значит?
— А вы как думаете? Отказал в услугах Вере Игнатьевне, нашей старой домработнице, и взял эту потаскуху Агнешку, свою, видите ли, двоюродную сестру… Герман всегда был бабником. Ни одной юбки не пропустил. Во всех конкурсах заседал, где девки задами трясут…
— В каких конкурсах?
— Сами знаете… Мисс Город, мисс Область, мисс Район, мисс Атомная Станция. А потом в койку их тянул. При живой жене.
И когда только успевал, с почтением подумал Леля.
При всей его занятости, при всех его биржевых играх, при всех его дочерних предприятиях. И при всех угрозах кризиса, девальвации, банкротства и чиновничьего произвола… И при двоюродной сестре из Трускавца. Завидная эрекция.
— Вы именно поэтому перебрались в загородный дом?
— Отчасти, — уклонилась от прямого ответа Эмма Александровна. — Мне было наплевать на его похождения. Но Адась… Адась не должен был всего этого видеть. Распутства отца… Вы понимаете, Леонид Петрович?.. Когда-нибудь это кончилось бы весьма печально.
— Печально?
— Ну да. Они стали бы делиться шлюхами, обмениваться ими… Перебрасывать друг другу, перекладывать из кровати в кровать. Отвратительно!..
Беседа с Эммой Александровной практически ничего не добавила к светлому образу Германа Радзивилла. Если не считать того, что покойный был весьма невоздержан по части женщин. Но — опосредованно — то же самое ему сообщил и метрдотель из ресторана «Дикие гуси». Вся колода дам не особенно интересовала Лелю. Блондинистая визави — вот кого стоило найти. Не исключено, что она не только была последней, кто обедал с Радзивиллом. Она могла быть последней, кто видел его в живых. Если верить показаниям метрдотеля и официантов, Радзивилл и его спутница вместе покинули ресторан в 21.45. У Радзивилла был с собой небольшой кожаный «дипломат». Дама вообще пришла налегке — небольшая сумочка, в которой и лезвия для безопасной бритвы не спрячешь. Она уже ждала Радзивилла в ресторане, это подтверждают официанты. Дама прибыла за десять минут до появления Радзивилла в «Диких гусях». Она заказала бокал вина и бутылку минеральной. И не выказывала никаких признаков беспокойства.
Чего не скажешь о самом Радзивилле. По утверждению телохранителя, он на четверть часа задержался в головном здании банка и всю дорогу до «Диких гусей» смотрел на часы. У телохранителя сложилось впечатление, что Радзивилл опаздывает на важную деловую встречу.
Когда они прибыли в ресторан, Радзивилл сразу же успокоился. Он отпустил телохранителя у входа. Должно быть, у Радзивилла были странные представления о личной охране.
— Вы приехали в ресторан на «Ниссане»? — спросил Леля у телохранителя.
— Нет. У Германа Юлиановича две машины — «Ниссан» и «Вольво» последней модели. «Вольво» пользуется жена. И служебный «Мерседес». Мы приехали в ресторан именно на нем.
— И хозяин отпустил вас?
Телохранитель поморщился: судя по всему, он не выносил слова «хозяин» и вообще не был похож на охранника в классическом его понимании. Скорее на выпускника престижного университета. Очочки в дорогой оправе и хорошо сшитый костюм, под которым не было и намека на мало-мальски развитые мышцы. Хотя… кто его знает, может, этот парень и есть самое совершенное секретное оружие, рыцарь без страха и упрека, черепашка-ниндзя…
— И хозяин отпустил вас? — снова повторил вопрос Леля.
— Да.
— Такое практикуется?
— Он практиковал.
— И как часто?
Оставить без присмотра одного из самых влиятельных банкиров в городе — жест, безусловно, очень оригинальный. Но понять его Леля был не в состоянии.
— Иногда.
— Когда?
Лицо телохранителя превратилось в маску: он явно не хотел выдавать тайны хозяина. Даже мертвого.
— На моей памяти — три раза.
— И все три раза были связаны с женщинами? — проявил завидную проницательность Леля.
— Без комментариев.
— Послушайте, молодой человек… Оставьте ваши реплики для ток-шоу об отмене смертной казни. Дело серьезное. Потому повторяю вопрос: все три раза были связаны с женщинами?
— Да, — нехотя признался телохранитель.
— И как он это объяснял?
— Кому? Мне или своим женщинам? — Ниндзя-че-репашка посчитала своим долгом показать Леле зубы.
— Вам. У женщин мы еще спросим.
— Никак. Он не считал нужным что-либо объяснять мне. Обычно он отпускал меня и шофера. Шофер должен был подогнать его «Ниссан» к стоянке возле ресторана и передать Герману Юлиановичу ключи от машины.
— Но он наверняка дал какие-то указания?
— Я должен был встретить его по прилете из Парижа.
— Когда он должен был прилететь?
— Об этом мне должны были сообщить дополнительно.
— Кто?
— Его секретарь.
— Стало быть, он улетал во Францию без охраны?
— Я не знаю, — честно признался телохранитель.
— Что значит — «не знаете»?
— Видите ли… Я был не единственным его телохранителем.
Леля вздохнул: нет, от этого хлыща ему ничего не добиться.
— Кто еще?
— Об этом вам лучше спросить не у меня, а у службы безопасности банка.
— Думаю, молодой человек, что у вас будут большие проблемы с трудоустройством. — Очкарик так не нравился ему, что Леля решил оттянуться напоследок. — Никто не возьмет на работу телохранителя, у которого убили босса. Дурная примета.
Леля без сожаления расстался с наглецом-охранником и его никчемными обтекаемыми показаниями.
Куда интереснее были показания обслуги в «Диких гусях». Один из официантов вспомнил, что дама выходила из-за стола два раза. Гардеробщик тоже подтвердил: действительно, два. Первый раз она
