— Может, она там с голоду подохла? — предположил он.
— А был ли вообще мальчик? — добродушно спросил Леля. — Был ли кобелек? Или там сучка за дверью?
— Ты меня что, за дурака держишь? — тихо возмутился Гусалов. — Хочешь сказать, что зря я тут мерз всю ночь, вареной колбасой давился?
— И бензин за твой счет. Учти…
Обыск длился уже два часа, хотя все основные улики были найдены сразу. Впрочем, их даже искать не пришлось. Из-под кровати в спальне был извлечен «дипломат» с окровавленной рубашкой, а в гостиной в рюкзаке были найдены билет во Францию на имя Радзивилла, билет в Мурманск на имя Литвиновой, паспорта обоих — один общегражданский, другой заграничный, небольшая записная книжка с обложкой из рыжей кожи, проспекты каких-то отелей, сотовый телефон и большая сумма в иностранной валюте.
Эксперт Курбский, отец и дед, патриарх многочисленного семейства, извлек эту пачку из рюкзака дрожащими руками.
Собаки в квартире не оказалось, но ее бойцовый дух витал повсюду: у окна стояли две пустые миски, в кухонном шкафу — два больших пакета с кормом, а в одном из отделений секретера вместе с паспортами на аудиовидеотехнику оказались и документы на собаку породы доберман. Гипотетическая собака была потомком разветвленного и почетного рода, ведущего свое начало от Герхильды фон Тюринген из питомника Фридриха Луиса Доберманна в Апольде, и обладала такими сногсшибательными характеристиками, что ее можно было отправлять в космос. На сертификате карандашом было нацарапано: «Нестор Иванович, Ная…» Далее следовал телефон.
Отсутствие собаки произвело на Гусалова самое тягостное впечатление. Он вышагивал за Лелей, скалил редкие зубы и причитал:
— Ну, я же не сумасшедший, Петрович. Когда я подходил к двери — собака там была.
— Ты не сумасшедший, ты дурак, — с легким сердцем сказал следователь. — Стоило морозить задницу целую ночь, чтобы выпустить собаку из закрытой квартиры. Ну не улетела же она на вертолете береговой охраны США, правда?
— Кто ее знает… Во всяком случае, из подъезда еще ни один доберман не вышел. Может, его в другую квартиру увели, а? Почуяли неладное — и увели!
— Будешь прозванивать каждую? Или мне взять ордера на осмотр помещений? Или установить здесь круглосуточный пост? Если собака и сидела, то ее, возможно, вывели. Когда ты ел свою вареную колбасу. Или по малой нужде отходил… Вот что, Саня, раз ты у нас такой собачник, займись-ка телефоном этого Нестора Ивановича.
— Отсылаешь? — Гусалов проницательно сощурил глаза и скосил их в сторону чинно сидевшей на краешке кресла Регины Бадер. — Конкуренции боишься? А по манекенщицам скакать не боишься?
— С ума сошел? — вспыхнул Леля.
— Да ладно тебе. Я же вижу все… До чего у дамочек иногда извращенный вкус бывает — просто диву даюсь! На ментов западают, бедняжки. А может, она слепая?
— Заткнись, — прошипел Леля. — И марш к Нестору Ивановичу.
— Подчиняюсь грубой силе…
Спустя час в коробке из-под сапог на самом дне шкафа были найдены несколько пакетиков героина, а один из ящиков в кухонной стенке оказался забит одноразовыми шприцами. Леля прошелся по комнате и взял со стола фотографию — что-то подобное он ожидал увидеть: Никольская, Регина и покойная Дарья Литвинова, память о девичьей дружбе, заправленная в сентиментальную дубовую рамку. Отличный повод, чтобы подойти к Регине, не вызывая подозрительной зависти окружающих.
— Когда вы фотографировались? — тихо спросил Леля у девушки.
— Осенью девяносто пятого, — так же тихо ответила она и прижала руку к нежной беспомощной шее. — Ксюха тогда подписала свой первый контракт. Счастливые были времена.
— Да. Счастливые.
— Вы нашли что-нибудь? Что-нибудь важное?
— Боюсь, что твоя подруга имеет какое-то отношение к смерти банкира. Самое непосредственное, я бы сказал.
— Нет… Дашка — она, конечно, не образец нравственности, но она и муху не обидит.
— Муху она, может, и не обидит. Но вот человека… Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?
— Я разве не сказала тебе? Пью с тобой коньяк.
— Только не коньяк!
— Тогда сок. Грейпфрутовый. — Регина улыбнулась и взъерошила Лелины волосы.
Черт бы побрал эту квартиру, эту работу, этих убитых банкиров и шлюх-наркоманок. И эксперта Курбского заодно. Вместе с типом в жилетке и пустыми собачьими мисками!
Леля заставил себя оторваться от девушки и тотчас же наткнулся глазами на типа. Он, воспользовавшись всеобщей сосредоточенной занятостью, сосредоточенно листал два толстых фотоальбома покойной. Наверняка до отказа заполненных прелестями убитой хозяйки. Извращенец.
Нужно пресечь этот полет души распустившегося донельзя понятого.
— Простите! — сказал Леля и мягко вынул из худых пальцев понятого альбомы. — Думаю, что изучать вещественные доказательства — прерогатива следствия.
— Я тоже так думаю, — с готовностью подтвердил лохматый черт и счел нужным представиться:
— Воронов. Владимир Владимирович.
Знакомая фамилия. Воронов — тайный идол племянницы Симочки, тотемное божество с кинжалом в руках и кровью убитых бумажных героев на подбородке. А бывают и совсем другие Вороновы. Вот этот, например. Наверняка скупает все эротические брошюрки у ближайшей станции метро. И ежегодно подписывается на журнал «СПИД-инфо».
— Леонид Петрович. Я бы попросил вас ничего в этом доме не трогать. — «И рук к фотографическим прелестям не тянуть», — мысленно добавил Леля.
— Я понимаю. Но дело в том, что я писатель… Пишу детективы. Моя фамилия Воронов. Может быть, слышали?
От удивления у Лели отвисла челюсть.
— Ну да! — только и смог выговорить он. — Неужели?
— Правда.
Значит, Воронов. Писатель. Ну-ну… Господин Шерлок Холмс, подайте мне скрипку! Мисс Марпл, подайте мне вязальные спицы! Агент Малдер, подайте мне пистолет-пулемет «ингрэм»! Сейчас я разберусь с этим охамевшим горе-писателем, который даже не считает нужным отвечать на трепетные письма поклонниц. Приставлю пулемет к подбородку и воткну вязальные спицы в бок. А скрипка пусть играет «Венгерскую рапсодию» Листа. А ты, Воронов, еще покаешься, что так отвратительно отнесся к наивной Симочке…
Но ничего подобного Леля не сделал. Напротив, тактично кашлянув, протянул Воронову ладонь:
— Очень приятно. Моя племянница вас обожает.
— Польщен, — без всякого выражения прогундосил Воронов.
— Стало быть, вы живете в этом доме? Кто бы мог подумать!
— Я не совсем понял. — Писатель ухватился за лицо Лели цепкими глазками и вовсе не собирался его отпускать. — Что здесь все-таки происходит? С чем связан этот обыск?
— Вы знаете хозяйку квартиры? — уклонился от ответа Леля.
— Нет. Она переехала совсем недавно. Кажется, я даже ни разу ее не видел.
— А собака? Вы не знаете, у нее была собака?
— Если я не видел хозяйки, то как мог видеть собаку? — резонно заметил Воронов.
— Да, конечно. И никаких подозрительных звуков сверху? Вы ведь живете этажом ниже, как я понял?
— Никаких. А что, собственно, произошло?
— Что, неожиданный материал для книги?
— Неожиданным материалом может быть все, что угодно. Например, девушка, с которой вы сейчас так мило беседовали. Это ведь она изображена на фотографии с покойной хозяйкой?
Леля внимательно оглядел неказистую фигурку писателя с головы до ног: а ведь он не так прост, каким
