качестве лекарственных средств, предварительно истолченных в порошок. Данную коллекцию затем переслали профессору Мюнхенского университета Максу Шлессеру, который детально описал находившиеся в коллекции зубы. Один зуб - левый, третий, коренной, представил для него головоломную задачу. В нем непривычно переплелись антропоидные и человеческие признаки. Шлессер не рискнул определить, кому он принадлежал. В определении его так и значило: «Homo? Anthropoid?» - Человек? Обезьяна? Все- таки Шлессер на первое место, в своем определении поставил Homo - Человек. К сожалению, в 1923 году зуб этот исчез из мюнхенской коллекции и значит, был потерян для сравнительного анализа.
Двух зубов, предоставленных Андерсоном, оказалось недостаточно, чтобы заинтересовать научные учреждения и руководителей фондов развития науки, чтобы возобновить раскопки в Джоукоудяне. Пробить стену равнодушия вокруг этого вопроса решил Дэвидсон Блэк. С большим трудом он добивался, чтобы в газетах и журналах появлялись статьи, раскрывающие исключительное значение находок в Джоукоудяне. В конце концов, Блэк одержал победу и нашел источник финансирования на два года.
16 апреля 1927 года в Джоукоудяне, под руководством Биргена и Болина, приступили к раскопкам. Они шли в чрезвычайно сложных политических условиях. В Китае полыхала гражданская война, и к европейцам в Пекине относились настороженно. Тяжелейшие раскопки длились 10 долгих лет.
Буквально через полгода 16 октября был найден еще один зуб. Примерно на том же участке, где были обнаружены зубы Зданским. 5 декабря 1927 года экстренно собралось специальное заседание Геологического общества Китая. После восторженного выступления Грабо и соображений геологов и палеонтологов о глубокой древности слоев, в которых был найден зуб человека или предчеловека, выступил Блек: «Сравнение зуба из Чжоукоудяня с зубами человека, неандертальца, питекантропа и шимпанзе привели меня к выводу о его уникальности и, следовательно, принадлежности человеку особого рода. Я беру на себя смелость объявить, публично, об открытии в предгорьях Западных холмов, нового рода древнего человека. По совету профессора Грабо, я назвал его Sinanthropus pekinensis - Синантроп пекинский». Он тут же подчеркнул, что родина древнейших людей, подобного типа расположена в Центральной Азии, и, что есть определенная закономерность распространения находок костных останков предковых форм. Относительно 45-й параллели они сдвинуты на 5 градусов к северу (гейдельбергская челюсть в Европе(14)), или на 5 градусов к югу - (синантроп).
Блэк искренне верил в незыблемость центрально-азиатской гипотезы: «Открытие синантропа - факт огромного значения, для решения проблемы происхождения человека и его расселения с плоскогорий Центральной Азии. Новая находка дает прочное свидетельство в поддержку теории центрально-азиатского происхождения человека. Из Центральной Азии предки мигрировали, прежде всего, на восток и северо- запад, то есть в направлении, где почти нет серьезных препятствий, для переселения первобытных орд. В нашем распоряжении пока имеется один зуб, и все же я думаю, что синантроп прогрессивнее питекантропа Дюбуа, хотя они обитали в Азии приблизительно одновременно. Согласно принципам центрально- азиатской гипотезы, питекантроп, представитель первой волны эмигрантов, откуда-то из Гоби, Синдзяна или Тибета. По мере продвижения на юг, к Яве им пришлось преодолеть настолько сложные преграды, что когда они, наконец, достигли окраины Азиатского материка, в Центральной Азии и прилегающих к ней районах, появились значительно более прогрессивные, с большим по объему мозгом, виды людей - синантропы».
Чтобы привлечь широкое внимание к открытию в Китае, Блэк отправился в Европу и Америку. Он был во многих странах, встречался со многими видными антропологами и всем навязывал свою точку зрения, демонстрируя всем зуб, который он поместил в футляр и носил на шее. Простим ему эту слабость. Она, скорее всего психологическая разрядка, после тех мытарств, которые ему пришлось перенести, обивая пороги научных учреждений и руководителей фондов развития науки. Он наносил визиты, беседовал, убеждал, спорил, доказывал, сердился, терял надежду и вновь ее находил. Все это делалось с целью возобновления раскопок в Джоукоудяне.
Впрочем, коллеги Блэка особого восторга и восхищения не проявляли. Ведь в наличии был всего один зуб, пусть даже очень похожий на человеческий и предварительно датируемый в один миллион лет. Антропологов шокировало то, что Блэк, имея на руках всего лишь один зуб, осмелился классифицировать древнего человека. Со всей деликатностью коллеги рекомендовали ему продолжить раскопки и найти что- нибудь более определенное. И находки не заставили себя ждать.
В результате раскопок, под руководством Болина и его помощников - аспиранта Пэй Вень-Чжуна и палеонтолога Ян Чжун-Цзяня, в 1928 году были открыты сразу более двух десятков зубов синантропа, затем 2 обломка челюсти, и, наконец, два обломка черепной крышки. Первые фрагменты черепа третичного человека Восточной Азии. Только в конце ноября 1929 года был найден первый череп синантропа, который по своему строению был очень похож на череп питекантропа, что предполагало примерно одинаковую стадию их развития, отражая низшую из известных ступеней эволюции человека разумного. Дальнейшие раскопки и изучение найденных материалов привели к выводу, что синантроп использовал огонь и изготовлял примитивные каменные орудия.
Данные новости не были приняты миром археологов и палеоантропологов «на ура». Традиционность представлений, инертность мышления и причины о которых автор упомянул ранее, это препятствия, которые преодолеваются с трудом и очень болезненно. Открытия в Джоукоудяне вызвало у некоторых «деятелей науки» недоверие, граничащее с обвинениями в некомпетентности и дилетантстве.
И все-таки, новые находки и исследования, позволили утверждать, что синантроп и питекантроп освоили обширные просторы Восточной и Юго-Восточной Азии, примерно около пятисот тысяч лет назад. Изучение возможных маршрутов миграций древних животных, а значит и охотников на них, показало, что наиболее вероятный район, откуда в северные области Восточной Азии мигрировали орды, располагался не в Центральной Азии, а, скорее всего в южных районах. Там, по мнению профессора Ванденрейха, принявшего эстафету исследований, после смерти Блэка, находился один из возможных центров, где начался процесс превращения обезьян в человека. И концепция центрально-азиатской прародины человека приказала долго жить и осталась только в анналах истории науки. Вместо нее появились идеи о множественности таких центров, располагавшихся в южных пределах Старого Света и о сплошной «зоне очеловечивания», охватывающей тропические районы Африки и Азии. В этих идеях, все равно, первостепенная роль отводилась югу Азии, в том числе Нидерландской Индии, главным образом острову Ява. Такое упорное пристрастие отдельных палеонтологов к Азиатскому варианту происхождения человека, было потому, что в начале 30-х годов прошлого века, на Яве, профессором Кенигсвальдом были сделаны ряд находок костных останков питекантропа.
В 1939 году в Пекине, профессорами Вейденрейхом и Кенигсвальдом, было проведено сравнительное изучение черепов синантропа и питекантропа. В процессе данного исследования, ученые пришли к единодушному мнению, что эти, наиболее примитивные из гоминид,(15) представляют собой тесно родственные формы, несмотря на некоторые, иногда существенные, различия в строении их черепов, челюстей и зубов. Данные различия, ученые решили признать «региональными», не позволяющими выделить два обособленных вида обезьянолюдей. И, в конце концов, Вейденрейх и Кенигсвальд пришли к согласию, что питекантроп и синантроп не боковые или, или как говорят, тупиковые формы обезьянолюдей, а настоящие предки современного человека, с которым их связывает неандерталец Азии - нгандонгский человек. Его останки были обнаружены на Яве неутомимым Кенигсвальдом.
Но зрела, в недрах науки, новая концепция места происхождения человека – Панафриканская, Но это мы рассмотрим в процессе раскрытия основной темы этой книги.
