праобщины стали крайне неустойчивыми к внешним возмущениям и данная тупиковая ветвь гоминин, на вершине которой располагались неандертальцы, вымерла. Опять, как и прежде в переходный момент эволюции человека возникла неопределенность отношения с природой, неопределенность адаптационных возможностей, неопределенность внутренних связей в праобщинах. С прежним багажом пройти эволюционный путь до человека оказалось невозможно. Они и не прошли!
Палеоантропы восточных районов Центральной части Африканского континента процветали. Ойкумена каждой популяции с ее природными и климатическими факторами была исследована вплоть до последней мелочи. Повадки основных добываемых животных и хищников были известны досконально. Орудия убийства и способы добычи соответствовали образу жизни. Но.… Существовали отрицательные факторы с определенным количеством случайных элементов, достаточных для неудач в охотничьих мероприятиях, которые учесть было не возможно. Да, гоминины этого делать и не умели. Элементы случайности, возникавшие в природе, не воспринимались как факторы потому, что у гоминин пока способностей воспринимать с помощью анализа и синтеза информацию и определять причинно следственные связи могли пока только внутри своих коллективов для налаживания и поддержания на должном уровне взаимоотношения. Данные способности и начали вырабатываться в процессе развития социальных и хозяйственных форм деятельности.
Если все элементы исследованного окружающего мира воспринимались как единое целое в системе сопричастия, то случайные факторы вроде бы так же должны были включиться в сценарии для их нейтрализации. Но их было невозможно учесть из-за того, что умственные способности палеоантропов в определении причинно следственных связей не были направлены на объекты природы, поэтому этих факторов для палеоантропов как бы и не существовало. Но так как отрицательные результаты охотничьих мероприятий имели место, то и причины неудач так же должны были существовать. Из-за особенности мышления этих форм палеоантропов данные факторы можно было нейтрализовать только путем определения вредности социально-бытовых элементов, которые приводили к неудачам. Об этом мы уже говорили.
Исходя из всего вышесказанного, можно предположить, что в процессе замещения случайных факторов социально-бытовыми элементами участвовали обе взрослые половозрелые группы. При их взаимодействии и вырабатывались такие запреты, которые не могли причинить вреда всей праобщине. Поэтому женщины пассивно предлагали элементы хозяйственной деятельности для выбора их в качестве запретных в период подготовки и проведения охоты, а мужская часть, играя активную роль, выбирала ее элементы. Именно те, которые по времени часто происходили в период подготовки или во время проведения охоты с отрицательным результатом или связанной со смертью или ранением охотника/охотников. Соответственно по аналогиям и прецедентам отрицательные факторы стали замещаться такими элементами хозяйственной деятельности и на их исполнение в период подготовки и проведении охотничьих мероприятий накладывался запрет постепенно перераставший в мононормы, затем в прототабу и наконец, со временем в табу дуальных общин пресапиенсов.
Хозяйственные и социальные наработки изначально не оформлялись как разовые команды прототабу, так как они не были напрямую связаны с охотой. Со временем случайные факторы, в процессе развития способностей к анализу и синтезу, были затененены более значимыми и часто встречающимися активными видами повседневной жизни. В первую очередь половыми отношениями как дестабилизирующими в нормально текущих обыденных событиях, если они совпадали по времени с проведением охотничьих мероприятий. Поэтому на них стали накладываться запреты, потом мононормы, а затем, когда появилась основательная подготовка к охоте не как разовое событие, а как значимое мероприятие продолжительное во времени - прототабу, а далее и табу. В последствии, когда был осмыслен положительный эффект такой замены, это распространилось на многие стороны обыденной жизни.
Дело в том, что способ мышления напрямую зависим от образа жизни, а он у ранних палеоантропов был разделен на две составляющие. Это во первых то, что касалось охотничьих мероприятий, где господствовали свои, отдельные элементы культуры, доминирование и непререкаемое действие прототабу. Кроме того, существовала система запретов в них, не включенные и мононормы, где существовали постоянно работавшие в танцевальных действах анализ и синтез событий дававших возможность, правда только по аналогиям, ассоциациям и прецедентам, оценить результативность охоты. Во - вторых, в референтных группах праобщин во время отсутствия мужчин, совершалась социальная адаптация хозяйственных и культурных наработок, не вписываемых в охотничьи сценарии, и происходила она под руководством женщин. Там в обыденной жизни пока не существовали не только сценарии, но даже более - менее длительные событийные цепочки, которые были бы направлены как на выращивание потомства, собирательство и существующую хозяйственную деятельность, так и на благополучие всех коллективных образований в целом.
Теперь мы уже знаем, что вся жизнь мужчин - охотников вращалась вокруг мест дислокации женщин. В поселениях праобщин члены референтных групп, т.е. женщины, диктовали условия поведения в повседневной жизни всем членам праобщин без исключения. Их группы, как наиболее стабильные части этих коллективных образований, в течение сотен тысяч лет выступали источниками норм поведения, социальных норм и ценностных ориентаций внутри оседлых праобщин. Так, что самой стабильной частью оседлых праобщин во всех отношениях уже давно были женские коллективы как хранительницы основной территории проживания. Они были основными редакторами протокартин мира во всех популяциях архантропов, а затем и палеоантропов (культурные блоки охотников это ведь только надстройки протокартин хотя и вписанные в нее отдельной строкой), и в конечном итоге как хранительницы основных культурных и социальных наработок на данном этапе антропогенеза.
Возникает вопрос по вновь введенному термину. Какую популяционную группу оседлой праобщины можно назвать референтной? Конечно только самую стабильную часть популяции. Самыми стабильными были женские группы с детьми подростками и стариками, которые, к тому же, являлись источником норм поведения, протосоциальных и протокультурных констант и ценностных ориентаций. Вот их в популяциях архантропов и палеоантропов и можно назвать референтными, то есть реальными социальными общностями, в которых конвиксные и консорционные группы соотносили свой наработанный опыт с постоянными картинами мира надстройками и сценариями данных коллективных образований. По ним они ориентировались в своих действиях, которые проявлялись в побуждениях вызывавших активность. Самое главное они выражались в соответствующей направленности, не выходящей за рамки картины мира с ее составляющими. Когда же при кочевом образе жизни связь охотничье-пастушечьих групп, с референтной популяционной группой бывала, потеряна, то такие группы просто переставали существовать, потому, что не могла перейти на другие территории и другие виды питания, которые могли бы удовлетворить их пищевые потребности.
К тому же мозг архантропов и палеоантропов – мужчин в процессе эволюции развивался немного иначе, чем у женщин и был направлен в основном на внешние раздражители, а внутренние праобщинные проблемы в то время их не интересовали за исключением проблемы продолжения рода. Мозг мужчин постоянно работал в коллективном мышлении в анализе и синтезе объективной настоящей реальности через опыт прошлого. Только так мужчины – охотники могли постоянно сберегать информацию необходимую для выживания в охотничьих мероприятиях и передавать ее от поколения к поколению. Двигателем данного процесса было постоянно действующий эффект гормона пролактина заставлявший активно обеспечивать пищей женщин с детьми. Образ же мышления женщин, из-за того, что им приходилось выбирать мужчин как отцов своих будущих детей; воспитывать потомство; ориентироваться в отношениях между всеми членами сообщества; определять свое место в возникавших положительных или отрицательных ситуациях; планировать места стоянок удобных для проживания;
