результате жизни в полуводной среде. При малой подвижности туловища скованного водой такая конструкция шейного отдела давала возможность быстрому осмотру окружающей панорамы. У самок гоминид из-за того, что они больше времени проводили в водной среде, чем самцы, шейный отдел позвоночника, скорее всего, был выше, а значит и шея стройнее и подвижнее. Этот признак является составляющей частью полового диморфизма и в наши дни.
Исследуя конструкцию зубного аппарата, следы, оставленные на эмали зубов, и специфичность ее стирания показывают, что австралопитеки регулярно употребляли мясную пищу. При этом у них были маленькие клыки, которые редуцировались, как вы помните в связи с особенностью приема пищи в экологической нише. У всех обезьян клыки довольно приличных размеров и служат как для обороны, так и для нападения. Если у австралопитеков клыки по размерам не сильно отличались от других зубов, то это говорит о том, что у них были другие способы защиты и нападения. Так, что эти особенности морфологии австралопитеков африканских говорят о том, что он постоянно использовал окружающие естественные объекты в качестве орудий для обеспечения своих жизненно важных функций и безопасности.
Современной наукой установлено, что низшие и высшие обезьяны в своем развитии проходят сходные стадии манипулирования - от простых операций с окружающими предметами до операций в которых необходимо было учитывать размеры и соотношения с другими предметами. (Parker, Mc Kinnei, 1999), но только у гоминид данные возможности стали одними из главных форм адаптации к окружающей среде. Психика гоминид сделала еще один шаг в сторону прогресса. Она стала пополняться стереотипами(101) точнее прастереотипами, устойчивыми и упрощенными, до понятийного уровня развития мозга на данном этапе антропогенеза, образами окружающей обстановки. Австралопитекам пока не нужна была такая полная картина об окружающем мире, такую как у нас. Его мозг просто не мог это вместить в полной мере. У них стереотипы поддерживались инстинктивно-рефлекторным блоком, на базе которых они и развивались. Если у человека стереотипы появляются в условиях дефицита информации, как результат обобщения личного опыта индивида, то прастереотипы у австралопитеков начали нарабатываться в условиях избытка информации. В своих действиях прастереотипы помогали «отфильтровать» ненужную для выживания информацию. Совместно с инстинктивно рефлекторным блоком прастереотипы позволяли резко сократить время реагирования на меняющуюся обстановку в окружающей среде: при конфронтации с другими конкурирующими группами, в защите от хищников, перекочевке на новые территории, при охоте и т.д. Самое важное они ускоряли процессы восприятия новых зарождающихся способов охоты. Кроме того, эти прастереотипы выполняли и консервативную функцию, которая была необходима в зарождающихся охотничьих мероприятиях. Их консервативность позволяла при довольно слабо развитом мозге, и которому для восприятия приемов охоты требовалось очень большое количество времени не распылять внимание на выработку каких-то кратковременных навыков, которые не отвечали требованиям длительного существования популяции. Прастереотипы в то время пока не несли ответственности за формирование отношений между особями. Здесь пока властвовала многоуровневая система доминирования, активно формирующаяся в связи с новыми условиями жизни. Истинность или ложность прастереотипов определялась грегарным отбором в определенном временном интервале.
Стереотипизация основных жизненных процессов являлась одним из способов выхода психики гоминид на совершенно новый уровень психологического восприятия окружающей действительности, когда жизнь только на базе инстинктов теряла смысл. Прастереотипы не имели в себе большой смысловой нагрузки, и, соответственно, принципиальной нужды в этом пока не было. Они были схематизированы и эмоционально окрашены для лучшего их усвоения. Совместно со стереотипизацией активно развивалась коммуникационная система гоминид. Звуковой речи как компонента коммуникационной системы у австралопитеков грацальных пока еще не было кроме ограниченного набора звуков, о которых мы уже говорили, когда рассматривали коммуникационную систему австралопитеков афарских. Антропологи Кей, Кэртмилл и Бэллоу (Kai, Kartmill Balow, 1998) обнаружили, что каналы подъязычного нерва у африканов по величине практически не отличался по размерам от таковых у современных обезьян. Поэтому язык этих австралопитеков был пока еще не так подвижен, что бы обслуживать его точности движения необходимого для четкой членораздельной речи, но кинетическая речь была уже развита и по уровню своих возможностей соответствовала тому этапу эволюции.
Прастереотипы зарождающегося на новом уровне социального поведения австралопитеков формировались во внутрипопуляционных протосоциальных образованиях. Это предполагало из-за разности отношения половых и возрастных категорий особей популяций к окружающему миру наличие разных тактических решений, наработанных в процессе жизнедеятельности в совокупности с врожденными формами поведения на стратегических направлениях их бытия. Вот таким образом появились предпосылки к зарождению культурных блоков у человечества.
Австралопитеки африканские (в дальнейшем для краткости мы будем называть их Африканами) и их современники другие формы австралопитеков, буквально вырвались из биологического инстинктивно- рефлекторного автоматизма, который предполагал относительное равновесное существование в окружающей среде. Фактически это привело наших тех далеких предков к неопределенности своего положения в природе; неопределенности отношения зачатков разума с инстинктивно-рефлекторным блоком; неопределенности отношений их биологической сути с умственными возможностями. Резкое снижение значимости многих сторон деятельности, которые происходили в рамках инстинктивно- рефлекторных психологических форм, проявило внутреннюю неопределенность в решении многих моментов бытия. В связи с этим образовался некоторый психологический вакуум, который стали заполняться альтернативными формами поведения, да и не только ими. Информации стало больше, чем мог вместить мозг и последовал новый скачек формирования головного мозга данных гоминид. Они во многом уже ушли от звериной сути, но до подлинного разумного восприятия окружающей действительности было еще очень далеко. Вот поэтому в то время возникло такое разнообразие форм австралопитеков.
Вслед за находками в Южной Африке останки австралопитеков были обнаружены и в Восточной Африке. Первой была находка в Олдовайском ущелье (Танзания), которую в последствии назвали австралопитеком бейсовым (в литературе он иногда именуется австралопитеком массивным), его возраст, определенный с помощью калий-аргонного метода составляет примерно 1, 75 миллионов лет.
Многочисленные находки австралопитеков были сделаны в бассейне реки Омо в Эфиопии в 1966 году в формациях(102) Узно и Шунгура. Археологические исследование показывают их уникальность в том, что в ходе исследования обнаружен последовательный ряд находок в достаточной степени надежно датированный в формации Узно в слоях B,C,D,E,F и в нижней части слоя(103) G формации Шунгуры были найдены останки австралопитека африканского. Возраст его существования определен от 3 до 1,9 млн. лет. Причем некоторые находки сходны по некоторым морфологическим признакам, с хабилисами (Homo habilis) и их возраст составляет 1,85 миллионов лет. Некоторые особи из слоев E,F,G и даже L Шунгуры были австралопитеками бейсовыми, которые обитали в тех местах 2,1 – 1,0 млн. лет назад. В слое K появляются находки с чертами питекантропов. Они жили в пределах 1,1 миллиона лет тому назад.
Известный антрополог Кенигсвальд, после того как побывал в Олдовае, скажет, что обнаженные слои ущелья представляют двойной интерес. Во-первых, последовательные останки фауны дают представление про общую историю Африки. А во-вторых, эти слои в своей совокупности воссоздают эволюцию человеческой цивилизации. В конце он добавит, что трудно найти этому какую-то аналогию в других местах.
Вот, скорее всего, неполный перечень многочисленных находок окаменелостей предков человека того периода:
Australopithecus Prometheus.
