– Да, Вали, ты не ошибся. Эти земли не в силах подмять под себя ни Блок Регионов, ни Центр. Им разобраться бы с тем, что они имеют. Эта земля считается ничейной, но так не бывает и быть не должно. Я заберу ее себе, уничтожу всех конкурентов и стану полновластным хозяином. Тогда и город полностью приберу к рукам, ведь, когда я стану снабжать его продуктами, я смогу назначать такую цену, какую захочу. Они все у меня будут вот где. – Магомедов сжал крепкий кулак и, помолчав значительно, добавил: – Мне понадобятся помощники, Вали. Толковые помощники, потому что дел будет больше в разы. Ты согласен помогать мне?
– Какие могут быть сомнения, Хаким-бей? Я согласен, – спокойно и уверенно произнес Меджидов.
Вдруг с улицы донеслось несколько одиночных выстрелов.
Собеседники одновременно посмотрели в окно, за которым уже стемнело и светили прожектора.
Вали резко поднялся, поморщившись оттого, что тело затекло. Прихрамывая, подошел к двери, приоткрыл ее и сказал стоящему за ней охраннику:
– Узнай, что там.
17
Когда Исмаил Исрафилов увидел, как старый Ахмед повел Мажора за штабель досок, он игриво подмигнул Мансуру Махадову:
– Смотри, Ахмед повел Мажора. Сейчас любить его будет прямо в рот много-много раз. – Исмаил многозначительно почмокал.
Махадов презрительно сплюнул:
– Этот старый гомосек вообще на баб не смотрит. А вот мне даже представить противно, что я даю в рот какому-то мужику. То ли дело – бабе. Это я понимаю. Да и многим бабам это нравится.
– Чужие слабости надо уважать, Мансур, – насмешливо произнес Мурад Гамидов. – Ахмед уже старый, у него свои радости в жизни. Смотри, его аж трясет.
Махадов опять с досадой сплюнул:
– О чем вы говорите? Вам это интересно? Мне лично блевать хочется.
– Да брось, Мансур, – усмехнулся Исрафилов. – Никто не говорит, что интересно. Ну хоть поржем, а то скука же смертная.
– Идите, смотрите, – проворчал Махадов, поправляя ремень висящего на правом плече автомата.
Исрафилов и Гамидов переглянулись. Они понимали, что это недостойно мужчин – смотреть на такое непотребство, да не просто смотреть, а подглядывать. Но, с другой стороны, это же не всерьез. Так, чтобы не скучно было.
Можно будет напугать Ахмеда, вдруг у него от неожиданности упадет? Он разозлится, начнет ругаться. А они поприкалываются над ним. А если Мажор от испуга прикусит конец Ахмеду – вот смеху-то будет!
– Ну что, пойдем? – весело спросил Исрафилов.
Гамидов в раздумье пожал плечами:
– Да пошли! Что ты как целка ломаешься!
– Э! Не скажи больше так, да! – возмущенно воскликнул Мурад.
– Не скажи больше так, да! – передразнил его Исмаил и, изловчившись, слегка пнул товарища в ягодицу.
– Э! Ты! Ишак беременный! Я тебе за это обе булки распинаю! – воскликнул Мурад.
На самом деле его возмущение было наигранным, и приятели это знали.
Все трое были молодыми парнями, энергия била через край. Они часто боролись, дурачились, нередко устраивали друг другу мелкие пакости вроде таких вот пинков или подзатыльников. Никто не воспринимал подобное как оскорбление.
– Сам ты ишак беременный, – засмеялся Исрафилов. – Пошли уже, а то пропустим самое интересное.
– Ладно, – проворчал Гамидов. – Мансур, пойдешь?
– Нет. Идите без меня, – решительно ответил Махадов и добавил многозначительно: – Извращенцы!
– Смотри-ка, порядочный выискался, – в тон ему ответил Исрафилов.
Он по-дружески приобнял Гамидова и с подтекстом спросил:
– Болит булка? Хочешь по второй пну? Для равновесия.
– Отвали, – беззлобно отозвался Мурад.
Он сбросил с плеча руку товарища, поправил ремень автомата.
Приятели крадучись подошли к штабелю досок. Еще более осторожно обогнули его, вытянув шеи, с озорными выражениями лиц, приготовившись увидеть непотребство.
Однако то, что предстало их взглядам, сбило друзей с толку. Шутливость разом слетела.
– Не понял… – тревожно произнес Гамидов. – Ахмед… Аллахом клянусь!!! У него головы нет!!!
– Мажор! – грозно позвал Исрафилов. – Мажор, свинья рюсскый! Ты где?! Ты собственные кишки жрать будешь!
– Убежал он! Оружие у Ахмеда забрал! – отчаянно выдохнул Мурад и сдернул с плеча автомат.
Несколько одиночных выстрелов разорвали вечернюю тишину.
18
Мага и его заместитель недолго ждали возвращения охранника. В коридоре послышались голоса, быстрые шаги, тяжелое дыхание. Широко распахнулась дверь в комнату.
Запыхавшийся охранник произнес с порога:
– Побег. Убежал один. Но на всякий случай объявили всеобщую поверку.
– Все? – спокойно отреагировал Хаким-бей.
– Нет.
Магомедов вопросительно посмотрел на охранника. Тот поежился под его взглядом.
– Говори! – велел Хаким-бей, предчувствуя, что плохое только начинается.
– Удравший гаденыш убил старого Ахмеда и забрал его автомат, – сказал охранник.
– Какого Ахмеда? Извращенца? – уточнил Магомед.
Охранник кивнул и добавил:
– Говорят, у Ахмеда головы нет.
– Отрезал? – нахмурился Хаким-бей.
– Нет, разбил всю. Прикладом, – глухо ответил охранник.
– Понял. Ступай.
Когда охранник закрыл дверь, Магомед с досадой произнес:
– Вот видишь, Вали, какие у нас с тобой «братья»! Этот старый гомосек получил по заслугам. Я его терпеть не мог, но – «брат» же, куда денешься?
– Каким бы ни был Ахмед, но с рук его убийство рабу сойти не должно! – хмуро произнес Вали.
– Конечно. Ты этим и займешься, – объявил Мага.
Вали привстал, но Хаким-бей знаком остановил его:
– Не сейчас, на рассвете. В такое время искать беглеца бесполезно: ночью в лесу – хоть глаз выколи. Беглец может за соседним деревом спрятаться, в жизни не найдешь! Утром будет лучше. За ночь он далеко не уйдет, устанет, так что найдете вы его быстро.
– Можешь в этом не сомневаться, друг! – горячо воскликнул собеседник.
– Действуй как обычно: снаряди несколько групп, пусть ищут по своим секторам. Не мне тебя учить, Вали!
Тот сдержанно кивнул.
Мага многозначительно добавил:
– И вот еще что: расстреляй каждого пятого из рабов, включая женщин. Объясни, за что, и расстреляй. Чтобы другим неповадно было. Прямо сейчас. С трупами тебе известно что делать.
– Мы раньше не расстреливали за побеги невиновных, тем более каждого пятого. Только палками забивали насмерть пойманных, – осторожно возразил Меджидов.
– Раньше и оружие никто не забирал, и охранников не убивал, – повысил голос Хаким-бей.
– Да, ты прав, Магомед, – покорно согласился Меджидов.
– Иди, Вали, и сделай, как я сказал.
