технический прогресс кардинальным образом сказался на оснащенности и организации войска, а войны с Турцией (1828-1829 гг.) и восставшей Польшей (1830-1831 гг.) не были тем громом, от которого крестятся. В результате: англо-французский флот почти весь состоял из пароходов, причем с винтовыми двигателями, а в русском на паровой тяге была только треть больших кораблей. Затопление на севастопольском рейде наших красавцев-парусников было, конечно, большой трагедией для русских моряков, достойной памятника - но в сражении они оказались бы скорее мишенями, а не боевыми единицами. Винтовками были вооружены все англичане и треть французов, русские же пехотинцы - только на 5 процентов. И пушки, и ружья наши значительно уступали вражеским по дальнобойности, скорострельности и точности огня. Турок союзники тоже вооружили и обучили если не по первому разряду, то около того, а сами по себе они всегда были храбрыми и выносливыми воинами.
Много негодований было по поводу того, что Россия проиграла в своих пределах, а высокоразвитые европейцы победили за тридевять земель. Но основная база снабжения союзной армии находилась в болгарской Варне - тогда крупном турецком порту. Доставлять же туда пароходами вооружение и все необходимое со средиземноморского побережья Франции, с Британских островов, тем более из Турции особой проблемы не составляло - тем более если учитывать давний английский опыт ведения войн по всему белому свету. Россия же только после начала военных действий сподобилась начать строительство железной дороги от Киева к Крыму - а так все снабжение осуществлялось на конной тяге да на волах.
Война была упорной и кровавой. Как бы там ни подтасовывали цифры некоторые историки, потери противников были примерно равными. Союзникам почти всегда сопутствовал успех, хотя и не решительный, в открытых сражениях вне Севастополя (исключение - Балаклава). После первого большого боя при Альме французский командующий поделился впечатлением со своим английским коллегой: «Да они же отстали в тактике на пятьдесят лет!». Доставалось нашим и на севастопольских бастионах: во время артиллерийских дуэлей союзные пехотные части располагались на значительном расстоянии от линии огня, а русские постоянно были подтянуты к переднему краю - в любой момент ждали общего штурма. Вот во время штурмов англичане и французы густо устилали поле битвы своими телами, выказывая при этом немалую доблесть. Что же касается страдного долготерпения, им оставалось только восхищаться русской силой духа. Когда западным людям однажды пришлось лишь несколько часов провести под огнем, под каким наши солдаты и матросы находились неделями и месяцами - дело чуть было не дошло до мятежа.
Но даже после сдачи русскими Севастополя - неизвестно, сколько бы еще тянулась война и чем бы она закончилась, если бы не скончался император Николай I. У его наследника государя Александра II большого рвения продолжать отцовское дело не было - да оно, возможно, и к лучшему. Сам Николай, умирая, горевал, что «сдает преемнику команду не в лучшем порядке». Франции эта война стоила около 100 тысяч человеческих жизней, из них 75 тысяч погибло от болезней.
Россия от поражения много не потеряла. Территориальных уступок - никаких. Ей запретили иметь на Черном море военный флот - но запретили его иметь и Турции. И что было толку держать там корабли, если при общем недружественном настрое иностранных государств для Российской империи наглухо были бы закрыты проливы Босфор и Дарданеллы?
Черту под войной подвел Парижский мирный конгресс 1856 г., на который съехались блестящие золотым шитьем делегации ведущих европейских держав. И военный, и внешнеполитический престиж Франции был восстановлен полностью, и неизмеримо поднялась репутация французского императора: это был уже не Луи Бонапарт, не Луи Наполеон с легкой иронией при произношении, а полновесный Наполеон III. Во всем мире вошла в моду бородка, которая так и называлась- «под Наполеона Третьего» (он выбривал подбородок, но оставлял растительность под нижней губой).
Определился и выбор стратегического союзника. Французы и англичане плечом к плечу прошли через трудную победоносную войну, и на протяжении последующего столетия они не раз еще были вместе (правда, не во франко-прусской войне).
Совместно с Англией выступила Франция и против Китая во второй Опиумной войне 1856-1860 г.г. Экспедиция экзотическая, а сказать по совести - малоприглядная. Нелегальной продажей китайцам опиума англичане покрывали свой немалый дефицит в торговле с Поднебесной, а когда ее правительство запретило им травить свой народ - ужасно возмутились. Франция вмешалась под предлогом того, что надо защитить законное китайское правительство и иностранных граждан от тайпинского восстания.
Венцом конфликта стал захват и безбожное разграбление пригородного дворцового комплекса китайских императоров. При этом выяснилось, что коммерческая смекалка свойственна не только французским предпринимателям, но и военнослужащим всех рангов. Помимо прочего ценного трофейного скарба, они привезли на родину потешных собачек - пекинесов, своей лохматой шерстью напоминающих фарфоровых и нефритовых львов, полюбившихся европейской знати еще с эпохи рококо, со времен увлечения «китайщиной». Собачонки оказались едва ли не самой дорогой добычей - они вошли в моду. А предметы китайского декоративно-прикладного искусства стали непременными аксессуарами буржуазных гостиных.
Позднее французы стали активно проникать в Индокитай. Обосновались в дельте Меконга (на юге Вьетнама), где вскоре возникла колония Кохинхина. Установили протекторат над Камбоджей, завязали отношения с Сиамом (Таиландом). В 1868 г. распахнула двери во внешний мир Япония.
Пока от этих предприятий практических результатов было мало. Скорее, сердца французов все сильнее охватывало то неясное беспокойное томление, которое Николай Гумилев приписал воздействию загадочной «музы дальних странствий». А кто же, как не муза, могла навеять Жюлю Верну и другим французским писателям замыслы прекрасных романов о приключениях в неведомых странах?
Но сооружение Суэцкого канала было затеей не столько романтической, сколько сулящей огромную политическую и коммерческую выгоду. Руководителем «стройки века», осуществленной совместно с англичанами, был француз Фердинанд де Лессепс - когда-то убежденный сен-симонист («утопический социалист»), с годами, как и многие его единомышленники, занявшийся делом. Канал был открыт в 1869 г., на торжествах по этому поводу присутствовали многие коронованные особы, и среди них - французская императрица Евгения. Франция приобретала вкус к геополитическому размаху.
В 1858 г. Франция поддержала другого своего союзника по Крымской войне - Пьемонт в его столкновении с Австрией. В той большой войне сардинцы участвовали скорее символически. Но в деле объединения Италии («Рисорджименто») королевство во главе с Виктором Эммануилом и его министром графом Кавуром было основной ударной силой.
Договор о совместных действиях был заключен на личной встрече Наполеона III и Кавура в июле 1858 г. в Вогезах. Этому предшествовало драматическое событие. В начале года, когда Луи Наполеон направлялся с супругой в оперу, на него совершили покушение несколько итальянцев во главе с Феличи Орсини (о нем много пишет Герцен в «Былом и думах»). Злодейство не удалось, заговорщиков схватили. Приговоренный к смерти, Орсини перед казнью написал императору, что этим актом хотел привлечь внимание французского общественного мнения к освобождению Италии. Конечно, средство было выбрано более чем странное, и оно стоило жизни не жертве, а охотнику. Но цели своей итальянский патриот достиг: Наполеон III хоть и не помиловал его, но был потрясен мужественным самопожертвованием и утвердился в решении насколько возможно помочь его родине.
В обмен на свою военную поддержку Франция выговорила возвращение ей Савойи и Ниццы, которыми Пьемонт владел с 1815 г. по решению Венского конгресса.
Когда сардинская армия вступила в бой с австрийскими войсками, ее преследовали неудача за неудачей. Дело дошло до того, что Вена потребовала от Пьемонта разоружиться. Но тут подоспели французы, они разбили австрийцев в трех больших битвах (в них участвовал и Джузеппе Гарибальди с отрядом добровольцев), а продолжения не потребовалось. Однако французский альтруизм по отношению к итальянцам имел определенные границы: в переговорах о мире Сардинское королевство не участвовало. К нему была присоединена только Ломбардия, хотя в Вогезах шел разговор и о Венецианской области. Франция же получила то, что хотела - Савойю и Ниццу.
Но Ломбардия это тоже немало, ее столицей был самый богатый и промышленно развитый город Италии - Милан. Имея такую базу, да еще и неукротимого Гарибальди в качестве союзника, Пьемонт взял дело Рисорджименто в свои руки. Гарибальди со своими добровольцами, знаменитой «тысячей» краснорубашечников, перебрался на юг - присоединять Неаполитанское королевство, которым владели
