франками, то отомстил бы!»
Вместе с Хлодвигом пожелали креститься все его воины. Христианство ни для кого не было в диковинку: все давно уже жили и Рядом с христианами и среди них, а некоторые служили еще в римской армии.
Вот как это происходило: «На улицах развешивают разноцветные полотнища, церковь украшают белыми занавесами, баптистерий (крестильню) приводят в порядок, разливают бальзам, ярко блестят и пылают благовонные свечи, весь храм баптистерия наполняется божественным ароматом. И такую благодать даровал там Бог, что люди думали, что они среди благоуханий рая. И король попросил епископа крестить его первым… Когда он подошел, готовый креститься, святитель Божий обратился к нему с такими словами: «Покорно склони выю, Сигамбр, почитай то, что сжигал, сожги то, что почитал».
Сигамбры - это германское племя, отличавшееся яростной воинственностью, одно из составивших народность франков. В те времена память о них сохранялась как о доблестных воинах. Вслед за Хлодвигом крестилось более трех тысяч человек из его войска. Крестилась и любимая его сестра Альбофледа. Увы, она вскоре умерла, но теперь Хлодвиг воспринял это с должным смирением - слава Богу, что она скончалась в святой вере.
Участники того обряда крещения не знали, какой не только духовной, но и исторической значимости свершается событие.
Хлодвиг стоял на пороге тотального завоевания Галлии, а Галлия была страной с давними христианскими традициями - почти такими же давними, как само христианство. Были свои проповедники, свои подвижники веры, свои мученики. Усиливали гонения на христиан римские императоры-язычники, такие, как Деций (III в.) или Диоклетиан (нач. IV в.) - лилась кровь и в Галлии. Приняли мученический венец первый епископ лионской церкви Фотин, его преемник блаженный Иреней и еще 48 отнесенных к лику святых мучеников. В такие годы, по словам Григория Турского, «так много было убито христиан за исповедание имени Господня, что по улицам текли реки христианской крови; число и имена их мы не можем установить, Господь же вписал их в книгу жизни». Но никакая жестокость не помогала - во всех крупнейших городах Галлии были образованы епископства.
Самый чтимый национальный святой, небесный покровитель Франции - святой Мартин (336-397 гг.). Родился он в римской провинции Паннонии, воспитывался в Италии (в Павии), потом переселился в Галлию. С детства отличался набожностью и добротой: готов был отдать последнее даже из своей одежды - и бедным детям, и нищим. Распространенный сюжет мировой живописи: «Св. Мартин и нищий», где подвижник делится с убогим своим теплым плащом (разрезает его пополам мечом).
В 361 г. близ Пуатье он основал первый на Западе монастырь, устроенный по строгому уставу старейших восточных обителей. Затем принял епископскую кафедру в Туре по просьбам его жителей. Неустанно вел апостольскую деятельность, причем, обращая язычников, не ограничивался проповедью, но разорял капища, вырубал священные деревья и рощи, строил церкви и монастыри. Жил сначала в монашеской келье, потом соорудил себе хижину на берегу Луары - там, где теперь монастырь Мармутье.
Св. Мартин совершил много чудес исцеления, трижды даже воскрешал умерших. Когда же сам занемог и скончался в деревне Канде - между жителями Пуатье и Тура возник спор, какому городу принадлежит честь принять у себя останки святого. Ночью тело бдительно стерегла стража из Пуатье - но ее нежданно сморил сон. «Конкуренты» не терялись, и Мартин совершил последнее свое путешествие по нашей бренной земле - по Луаре его доставили в Тур. Множество чудес произошло и на его гробнице, и при молитвенном обращении к его имени. Базилика Святого Мартина в Туре, где он захоронен, - одно из самых почитаемых святых мест во Франции.
За годы свободного исповедания христианства в Галлии было построено множество храмов и монастырей, хотя их постоянно разоряли и жгли при своих нашествиях варвары.
То, что Хлодвиг принял крещение именно от вселенской церкви, было чрезвычайно важно. Ортодоксальное христианство исповедовали практически все жители Галлии, галльские епископы имели постоянное общение с константинопольским патриархом и папой римским.
До франков христианство приняли многие германцы, в частности, готы, вандалы, бургунды, но приняли они его, как мы знаем, в форме арианской ереси. Поэтому, когда они завоевывали земли Римской империи, у них постоянно возникали конфликты на религиозной почве с местными жителями, которые смотрели на пришельцев мало того что как на завоевателей, но еще и как на еретиков и утеснителей истинной веры. Насколько брезгливо относились православные к арианам, можно судить по тому, что они были уверены в том, что у основателя ереси пресвитера Ария в отхожем месте вывалились кишки, отчего он и скончался.
Ариане вели себя порою очень агрессивно. Разоряли храмы вселенской церкви, пытались обратить в свою веру ее приверженцев под страхом притеснений и смерти. Одну благоверную знатную девушку по приказу вандальского короля долго пытали, добиваясь, чтобы она приняла арианское крещение. Когда же ее насильно усадили в купель - «загрязнила всю воду, как та и заслуживала, испражнениями своего чрева». Опять пытки - и мучительная казнь.
Когда дочь Хлодвига, Хлотхильду выдали замуж в Испанию за тамошнего готского короля арианина Амалариха - тот устроил настоящую травлю собственной супруги. Часто ее избивал, приказал швырять в нее навоз, когда она шла молиться в католическую церковь. Наконец, несчастная женщина после очередных особенно жестоких побоев переслала брату во Франкское королевство свой платок, весь перепачканный кровью. Тот явился за сестрой с большим войском. Король Амаларих попытался бежать и уже было спасся, погрузившись на корабль - но вспомнил о каких-то забытых во дворце драгоценностях, вернулся за ними, был схвачен и убит. Однако по пути домой скончалась и Хлотхильда.
Франки же стали единоверцами с галло-римлянами, и уже поэтому могли рассчитывать на более благожелательный прием. Поэтому они смогли гораздо успешнее интегрироваться в местное общество, чем другие завоеватели - германцы. На их стороне оказывались вся мощь, все влияние вселенской церкви. В плане международных отношений им легче было находить общий язык с правительством Восточной империи (Византии) - константинопольским двором.
Появился повод проведать родню супруги - путь лежал в Бургундское королевство. Там начали выяснять отношения дядья - убийца ее отца и матери Гундобад с Годегизилом. Последний послал к Хлодвигу гонца с предложением, от каких тогда не отказывались: помоги мне уничтожить брата, а я тебе всю жизнь буду выплачивать дань, какую пожелаешь. Франки выступили в поход.
Гундобад же, не зная, что к чему, послал к Годегизилу: враг идет, давай обороняться вместе. Но когда, наконец, понял, что два войска движутся не друг на друга, а на него, и движутся скоординированно - было поздно, пришлось принять сражение. Неподалеку от Дижона его войско было полностью разгромлено. Самому Гундобаду, однако, удалось бежать в Авиньон.
Хлодвиг направился за ним туда, чтобы, по своему обыкновению, добить врага. Но у Гундобада нашелся ловкий и смышленый придворный по имени Аридий, который вызвался выручить своего короля. Заручившись его согласием, он притворно переметнулся к Хлодвигу, изображая перебежчика: мол, прежнего господина мочи уже нет терпеть, а во мне ты обретешь верного слугу. Хлодвиг поверил, а поскольку Аридий был человеком нрава веселого и открытого - приблизил к себе. Ну, тот его и надоумил: зачем тебе губить страну, стравливать поля, выламывать виноградники и рубить масличные деревья? Лучше отправь к Гундобаду посольство, да и наложи на него дань - такую, что мало не покажется.
Франкский король, поразмыслив, так и сделал. Гундобад с радостью заплатил за этот год и за год вперед. А потом, когда вновь собрался с силами, посчитал, что быть вечным данником - ниже его достоинства. Мало того, выступил с войском против прежнего Хлодвигова союзника - Годегизила и запер его во Вьенне.
В осажденном городе начался голод, и по приказу короля оттуда выдворили всех простых людей,
