Кровавый Грабитель

— О, — сказала она снова.

— Я его выменял, — пояснил он. — На Черном рынке, само собой. — Подошел ближе, остановился у трона. — Они очень редкие. Материал плохо поддается обработке, и такие вещи изготавливают только те, кто работает на станках.

Октавия повертела кольцо в руках; вязь нострамских рун она прочитать не могла.

— А из чего оно сделано?

— Из кости. Вот это кольцо сделано из кости Кровавого Ангела — одного из тех, кто был убит при абордаже.

Октавия вновь взглянула на него:

— Ты принес мне подарок, сделанный из останков имперского героя. — Она не спрашивала, а утверждала, и на ее губах не было улыбки.

Септим, напротив, улыбнулся:

— Ну, если так сказать…

— Мне оно не нужно, — Октавия протянула ему кольцо и покачала головой, встретившись с ним глазами. — Ты просто невозможен. А еще ты идиот и… и еретик.

Обратно подарок он не принял. Он просто пошел к выходу, по пути отпихнув с дороги кучу мусора.

— Все, в чем ты меня обвиняешь, — правда.

Гнев Октавии нарастал, и она не стала его сдерживать и говорила теперь, забыв о всякой осторожности:

— Так ты хотел произвести на меня впечатление?

Септим остановился.

— Впечатление? Зачем?

Октавия окинула его сердитым взглядом:

— Ты знаешь зачем.

Его смех только усилил ее раздражение.

— Ты это всерьез, — констатировал Септим и вновь расхохотался.

— Убирайся, — она выдавила скупую улыбку, — а не то я тебя пристрелю.

Но он не убрался. Он опять подошел к ней, взял за руку и медленно, осторожно поднес грязные пальцы к губам. Поцелуй был мягким, как воспоминание о легком ветре.

— Все не так, Октавия. Ты — самый важный человек на этом корабле, и смертный приговор грозит любому, кто посмеет тебя обидеть, ибо ты самый ценный трофей легиона. Ты прекрасна — и в этом темном мире нет иной красоты. Но у меня и в мыслях не было ничего такого, я просто любуюсь тобой издали. Как я мог даже задуматься о чем-то подобном?

Он все еще держал ее за руку и, кажется, искренне веселился:

— Я не трачу время на погоню за недостижимой целью — хватило бы сил и на обычные обязанности.

Она все еще хмурилась и сдерживалась, чтобы не облизать пересохшие губы. В том, как он на нее смотрел, не было ничего неприятного, хотя Октавия и твердила себе, что это не так.

— Тебе пора идти. — Ее голос дрогнул. Трон, какие же у него темные глаза. Ну, точнее, глаз. Косматые волосы прикрывали линзу протеза.

— К тому же, я слышал, — он заговорил тише, — что от поцелуя навигатора умирают.

— Думаю, это миф, — ответила она, поглядев на него. — Но ручаться нельзя. — Склонила голову, чуть приоткрыв рот. — Навигаторы — опасные создания. Не доверяй им.

Он провел большим пальцем по ее подбородку, но ничего не сказал. Октавия вдохнула и…

…замерла, когда дверь со скрежетом открылась. В ту же секунду она неловко отшатнулась от Септима и врезалась задом в собственный письменный стол. Ковыляющей походкой вошел Пес, за ним Марук; одеяния последнего были в таком потрепанном состоянии, что он выглядел как бродяга. Чувствуя, что они не вовремя, Марук робко помахал Октавии.

— Хозяйка, — заговорил ее слуга. — Простите, хозяйка.

— Все в порядке. — Она упорно не смотрела в сторону Септима. — В полном порядке. А в чем дело? Что-то случилось?

— У вас гость, хозяйка. Я не мог его не впустить.

В комнату вступил один из воинов легиона. Броня цвета полуночи заблестела в тусклом свете; разряды молнии, нарисованные на полированной поверхности, разбегались по керамиту, как вены. Легионер был без шлема, и глаза на худом, без единого шрама лице казались на удивление выразительными несмотря на их глубокую черноту.

— Лорд Сайрион, — поклонился Септим.

— Септим, — ответил воин. — Сегодня мы причаливаем, и ты нужен в подготовительном отсеке. — Зарычав сочленениями доспеха, Сайрион указал на Марука: — И ты тоже, Нонус. Мои дорогие мастера, нас ждет трудовой подвиг.

Когда смертные вышли в коридор, легионер взглянул на раскрасневшуюся навигатора. Казалось, она пристально изучает какие-то обрывки записей на столе и целенаправленно игнорирует все остальное.

— Итак, — обратился он к Октавии. — Как поживаешь?

Два часа спустя Зеница Ада предстала перед ними во всем своем хвастливом великолепии. Еле двигавшийся «Завет» окружили фрегаты — якобы передовой отряд флота Кровавого Грабителя, — и в сопровождении этого эскорта крейсер подошел ближе к станции.

Возвышенный занял командный трон на мостике, по бокам которого расположились Гарадон и Малек, оба в громоздких терминаторских доспехах. Вокруг суетились смертные члены экипажа: стыковка такого огромного корабля со станцией требовала тщательных математических выкладок.

— Мы добрались, — медленно проговорило существо на троне.

Малек склонил голову, на что его доспех отозвался урчанием. Украшенный длинными бивнями шлем повернулся в сторону командира:

— Теперь предстоит самое сложное: уйти отсюда живыми.

Возвышенный рыкнул в знак согласия. Зеница Ада приближалась, заполняя собой оккулус, и хотя существу претило выказывать хоть какое-то восхищение этим зрелищем, факт был в том, что владения Тирана по размерам и потенциалу уступали только владениям Разорителя. Вид Зеницы вызывал в сердце демона зависть совершенно особого рода: он завидовал как прошлому этого места, так и тому, что станция олицетворяла собой теперь. Порт кишел сепаратистами, хотя и уступал в размерах другим транспортным узлам в империи Тирана.

Сама станция — звездный форт типа «Рамилис» — некогда носила название «Глаз Ханаана» и размещалась в регионе глубокого космоса, который контролировал орден Астральных Когтей. Несколько веков назад в ходе Бадабской войны, когда в регионе воцарились бесчестье и предательство, форт стал одним из многих объектов, которые захватили повстанцы, стремившиеся отделиться от Империума. В имперских архивах форт значился как уничтоженный в сражении с флотом, флагманом которого был «Аквилин», крейсер типа «Владыка». Но в терранских записях не говорилось ни слова о том, что позже пираты, расплодившиеся после разгрома Астральных Когтей, отбили поврежденный форт и отбуксировали его сквозь варп-разлом Мальстрима.

За прошедшие с тех пор века станция не только была восстановлена, но и разрослась, став гаванью для пиратов. Зеница Ада окружила собой целую планету — измененный варпом, мертвый мир Ирукхал, и теперь в ее металлических секциях обитали десятки тысяч человек, а у причалов стояли сотни кораблей.

— Меня в холод бросает оттого, что нам пришлось сюда вернуться, — признался Малек.

— Слишком много кораблей, — заметил Гарадон. — Даже для Зеницы.

Возвышенный кивнул, все так же глядя в оккулус. Топливопроводы станции утоляли голод огромных крейсеров, а по периметру курсировали эсминцы и фрегаты.

«Целый стальной континент, на котором поселились падальщики».

— Сам Гурон на станции. Иначе никак не объяснить, почему здесь столько боевых кораблей под его