Затем Калеб обучился самому полезному. Пытаясь скрыться от собирающихся охотников, он сделал их слепыми к своему присутствию. В отличие от прочих инстинктивных способностей, эта потребовала полного сосредоточения, распевания имен Пантеона и деяний, которые он совершит в их славу, если они благословят его возможностью добраться до настоящей добычи.
И похоже, что так они и сделали. Калеб скользил сквозь стены корабля, не издавая шума при соприкосновении подошв с полом, пока, наконец, не ощутил, что его глаза, кончики пальцев и бьющееся сердце
Он позволил концентрации ослабнуть и возник посреди коридора глубоко внутри корабля. Коридор был темнее прочих, поскольку кто-то недавно расстрелял светящиеся полосы над головой.
Он обернулся, когда сзади раздался звук. Чрезвычайно хорошо известный ему звук.
Цепной топор взревел, его зубья пожирали воздух. Узас сменил хват, взявшись за оружие обеими руками и готовясь разрубить тварь надвое, как только ее мерзко выглядящее тело приблизится.
— Отойди, — она рассмеялась над ним. У нее во рту гнездились мухи.
— Защищайте навигатора, — произнес он. Септим и Марук отбежали за переборку и задраили ее.
— Отойди, — снова сказало существо, двигаясь к нему. Он не послушался. Вместо этого Повелитель Ночи рубанул по воздуху, как будто разогревая мышцы.
Узас ждал великолепного поединка. Его сознание было истерзано, однако он все равно предчувствовал битву, которую будет с гневной гордостью вспоминать всю оставшуюся жизнь. Он не ожидал, что тварь настолько не волнует бессмысленное насилие, что она отшвырнет его в сторону одним ударом и исчезнет. Однако именно это и произошло.
Лапа существа угодила ему в грудь и бросила в стену с такой силой, что осталась вмятина длиной два метра. Узас пробыл в сознании несколько секунд, за которые он попытался подняться на ноги. Разбитый череп и вызванная этим тошнота не дали ему даже такой возможности. Удар, способный вырубить воина Легионес Астартес, убил бы смертного и проделал бы дыру в обшивке бронетранспортера. Все еще разъяренный Узас отключился, даже не подумав вызвать по воксу подмогу.
Смертные услышали, как что-то тяжелое с глухим лязгом ударилось о стену. Затем появился запах, и сквозь закрытую переборку начал просачиваться желтый дым.
Октавия обошла бассейн по краю, сжимая в руке пистолет. Все остальные были вооружены и готовы, но не знали, к чему именно.
— Куда ему стрелять? — спросил Марук.
Сперва Септим не ответил, а затем просто пожал плечами.
— В голову. Впрочем, это всего лишь предположение.
— Узас его остановит, — произнесла Октавия. Но ее голос прозвучал неискренне даже для нее самой. Казалось, она отчаянно пытается себя убедить. Ей хотелось поверить в это, так как она уже видела, как Узас убивал ее варп-призраков прежде, и что он сможет убить и этого, пока тот еще слаб.
Однако это означало бы признаться в том, что во всем виновата она. Это она притягивала неупокоенных мертвецов и наделяла их силой всякий раз, когда открывала третий глаз.
— «Завет» меня проклял, — сказала она. Фраза прозвучала сдавленным шепотом. Никто не услышал. Все смотрели, как дым складывается во что-то приблизительно похожее на человека.
— Думаю, этот лязг означал, что Узас попытался и потерпел неудачу, — произнес Марук, пятясь назад. Он поднял лазерную винтовку.
«Завет» превосходил любой корабль вражеского флота по размерам, скорости и мощи, однако он был один, окружен и смертельно ранен.
Один из эсминцев попытался прорваться мимо, выйдя из боя с пылающей громадой, чтобы погнаться за «Эхом проклятия». «Завет» отбил у них всех охоту к подобным поступкам и защитил корабль-побратим, выбросив наружу собственное варп-ядро. Эсминец вильнул прочь со всей доступной кораблю таких размеров прытью, уходя по дуге от летящей машины.
Ему почти удалось.
«Завет» выстрелил из последних оборонительных кормовых орудий, подбив летучее ядро двигателя и воспламенив его. От взрыва пустота озарилась бело-лиловым огнем сферической ударной волны, которая накрыла своим гневом два корабля. Первым был «Магнат» типа «Кобра», который оказался окутан ядерным пламенем, сошел с курса и лишился трети экипажа, погибшего за следующие несколько минут в борьбе с огнем, грозившем уничтожить весь корабль.
Вторым кораблем стал сам «Завет». Сражаясь с вражеским флотом, он еще больше отдалился от «Эха», однако из-за медленного хода не мог сравниться с крейсерами Красных Корсаров. Те обстреливали его из дальнобойных орудий, опережая слабые попытки атаковать.
Не имея скорости для проведения самоубийственного тарана традиционными способами, Вандред мог только схитрить.
Взрыв выброшенного и уничтоженного варп-ядра «Завета» полностью окутал его собственную корму. Ударная волна обрушилась на «Завет», разнеся на куски его заднюю половину и запустив уцелевшие останки корпуса вперед, будто умирающую акулу на гребне волны.
Флот Красных Корсаров развернулся, окружил, открыл огонь — все безрезультатно. «Завет крови» врезался прямо в «Небеса Бадаба», протаранив борт пытавшегося отвернуть крейсера и уничтожив оба корабля взрывом, который до основания сотряс флот Корсаров и полностью сломал их строй. Все остальные корабли пытались спастись, пока не произошел еще одного критический пробой ядра.
Единственными душами, которые услышали последние слова Вандреда, стали еще остававшиеся в живых сервиторы командной палубы «Завета», хотя не факт, что у этих несчастных вообще были души.
На оккулусе увеличивалось изображение «Небес Бадаба», и Вандред, наконец, поддался желанию, которое целый век терзало его каждую минуту каждого часа, каждую ночь каждого года. Все это время он бился лишь за то, чтобы просто существовать. И вот теперь он
— Надеюсь, это больно, — произнес он и закрыл глаза.
Тело дернулось. Глаза вновь открылись.
Последними словами Возвышенного стал бессвязный крик, в котором не было ничего, кроме боли.
Существо обрело форму. Грубо говоря, это был один из Красных Корсаров.
Все четверо открыли огонь, наполнив комнату трескучим
Оружие Пса издавало при каждом выстреле более гортанное и злобное
Не испытывая проблем с движением по скользкой поверхности сырой палубы, Красный Корсар перешел на бег и дотянулся до бывшего станционного рабочего. Существо схватило Марука за лодыжку, оторвало от пола, и он завопил, вдыхая мух. Вися вниз головой, Марук продолжал стрелять сквозь насекомых. Все выстрелы безрезультатно уходили в броню.
— Не ты, — сказал Корсар. Он ударил Марука о стену, расколов ему голову, и отшвырнул обмякшее тело в бассейн с мерзкой жидкостью. — Не он.
Псу пришлось перезаряжать оружие. Забинтованные руки трудились удивительно эффективно, заряжая патрон за патроном, пока он пятился, стараясь не поскользнуться. Как только слуга с треском дослал патрон и поднял дробовик, Корсар прыгнул на него.
Пес не закричал, не забился и не наложил в штаны, как Марук. Он позволил существу поднять его и,
