наступило, будем знать…
И вот она — скала на мысу, высотой не менее трёхсот метров, складчатая, сложенная из каменных ступенек, высоких и узких, что тянулись до самой вершины. Океан был относительно спокоен, но здесь, у самого края островной земли, прибой вставал огромными пенными валами, накатывающимися на каменные глыбы. На втором, самом большом утесе-«ступеньке», который было видно с борта корвета, высоко над пеной, прибоем, тюленями и белым от помёта скалами шумел птичий базар. Поднятые в воздух шумом двигателя, они снялись и стаями закружили над нашими головами, прикидывая, чего можно ожидать от нахальных пришельцев. Медленно обогнув мыс, мы вскоре оказались вне зоны океанского прибоя, а потом «Клевер» подошёл к большой бухте, находившейся с подветренной стороны острова.
Почти сразу шкипер поставил движители на самый малый ход.
— У нас гости, господа! — сообщила Катрин, перевешиваясь через леера.
Я подскочил к левому борту, вставал рядом с Кастетом, машинально отметив, что Zicke отчего-то не торопиться присоединиться к нам.
Из тёмной глубины без всплеска и брызг поднялся здоровенный морской лев и принялся внимательно разглядывать незваных гостей прищуренными глазами с седыми ресницами. Чуть ли не до половины туловища высунувшись из воды, он держался на еле заметных волнах с легкостью пустой бутылки из-под колы. Но насладиться зрелищем мы не смогли. Что-то зверю не понравилось в наших взглядах, гавканье Боцмана, или же мы всем скопом ему надоели — морской лев взмахнул хвостом и скрылся.
Основной остров в плане имел форму уродливой буквы «С», на два километра растянувшейся с севера на юг. В самой широкой части остров размером похвастаться не может — не больше семисот метров, пятнадцать минут ходу через холмы.
Развёрнутая на восход бухта была глубокой, спокойной, с ровной, насколько виделось мне сейчас, линией берега. Рядом с мысом эхо океанского прибоя медленно колебало уровень воды, вместе с волнами невысоко поднимался и опускался почти замерший «Клевер», влекомый приливным течением к мысу. Понижаясь к югу, непрерывная каменная стена справа от нас сменялась отдельными каменными глыбами, торчавшими среди коротких песчаных дюн, постепенно переходящих в пологий пляж белого песка. Далеко к северу, где пляж бухты заканчивался, опять начинались нагромождения скал. Наверняка тут есть подводные гроты и прибрежные пещеры, раздолье для настоящих искателей приключений. И для сталкеров, конечно. В общем, есть тут где спрятаться, за всем следить надо. Радиоразведка в такой ситуации крайне полезна, Юра почти безвылазно сидит в радиорубке, сканирует эфир на всех частотах, пару раз всего вышел посмотреть на пейзажи.
Как только мы выплыли в бухту, ситуация на воде изменилась. Волнение практически прекратилось, «Клевер» пошёл непривычно гладко и ровно. Здесь спокойно и красиво. Мой взгляд всё ещё приковывал оставленный справа высокий мыс, дерзко вдававшийся в море, он тут явно доминирует, остальные горки над бухтой низкие, лесистые.
Примерно в километре напротив бухты, спрятавшись в ветровой тени большого брата, лежал ещё один остров, шестой по счёту, гораздо меньше главного в архипелаге, но не такой маленький, как одинокие скалы в океане. Там виднелся длинный песчаный пляж, пальмы, выгнутые ветром, а по бокам стояли крутые скалы, отвесно уходящие в море. Младший братик. Итого, пока в архипелаге обнаружены два острова из шести, пригодные для жилья.
Мерно и почти неслышно рокотал двигатель мотобота, «Клевер» почти дрейфовал в безмолвии первозданной тишины. Неожиданно справа из-за мыса донесся какой-то неземной печальный звук — несмотря на заглушающий выступ скалы, в нём можно было узнать искажённый эхом вой морских львов. Не нравится им вторжение.
— Внимание! Гаруда на скале! — громко доложила Ленни.
Чёрт! Я не стал поднимать бинокль: сразу сдёрнув с плеча винтовку, вжал приклад «маузера» в плечо и приложился к оптическому прицелу. Есть. Одинокая птица-легенда сидела на самой вершине огромной скалы южного мыса, зловеще повернув голову в сторону плывущего внизу судна.
— Девушки, быстро в рубку! И собаку уберите. Костя…
Я оглянулся в поисках Лунёва. Ух ты, и заметить не успел, как он оказался возле «Максима». Подбежав к нему, я торопливо схватил вторую гарнитуру СПУ.
— Ули, стоп! Смотрим! Сомов, готовность!
Оба пулемёта уставились на вершину скалы, взяв на мушку чёрную птицу.
— Почему птичий базар на неё не реагирует, а? — задумчиво молвил Костя, чуть опустив ствол. — По идее, все остальные птички должны были забиться в самый дальний угол острова, в колючие кусты, в грунт по маковку…
— И котики эти, — прошелестел в наушнике голос Гоблина. — Или на воде гаруда не может их брать?
— Не котики, морские львы, — машинально поправил я.
— На воде может и не может, — скаламбурил Костя, — а на скалах? Там целый прайд греется сардельками. Гаруде такого унести, лишь размяться.
— Чёрт его знает, странно как-то это… Этот хищник на весь архипелаг дрожь наведёт.
«Клевер» остановился.
— Командир, решение! — потребовал Гоб.
Вместо ответа я опустил ствол и взял в руки висевший на шее бинокль. Что за загадка, что за симбиоз? Быть такого не может. А остальные напарницы-сотоварки где прячутся? Впрочем, они же улететь должны были, зима на носу! И вряд конечным пунктом могут быть эти острова, нечегоим тут делать, после первой атаки уже не прокормишься, все попрячутся да разлетятся. Их жаркие страны ждут… Со слонятками в саванне. Словно поняв, наконец-то, суть нашего интереса, страшная хищная птица чуть поднялась на ногах, дёрнулась и неохотно взмахнула правым крылом. Одним! Второе крыло гаруды лишь чуть встрепенулось, но полноценного взмаха не получилось.
— Федя, она битая! — первым догадался Костя, самым бесцеремонным способом отодвигая меня в сторону коленом, мешаю повороту башни.
— Здесь подстрелили, не? — предположил Мишка.
— Если бы здесь били, то добрали бы, — не согласился я.
— Точно, сидит, как в тире. Не обстрелянный.
— Так значит, Птиц просто не смог лететь дальше! — голосом Маурера громко сообщили динамики внешней связи.
— Точно! — Костя легонько хлопнул себя по лбу. — Крыло Птиц повредил! И присел на острове. А стая дальше на юг пошла. Брошенный он, прокозлили дружки.
Сталкеры почему-то сразу решили, что это самец.
— Помрёт он здесь, — соглашаясь с этим, заметил я. И опустил бинокль.
С невысоких холмов слетел лёгкий ветерок, сквозь разрывы в облаках мы увидели диск вечернего солнца, окруженный ореолом, синий океан вокруг покрылся рябью, светило подсветило барашки маленьких волн.
— Командир, решение! — второй раз спросил Гоблин.
На невеликое, всего в полшага, левое крыло ходового мостика «Клевера» вышел шкипер, с настороженным интересом посмотрел на гаруду, потом ожидающе — на меня.
Я всё думал.
Первыми бессилие чёрного властелина поняли обитатели птичьего базара — разведка с воздуха, великое дело, бесспорное преимущество. Какое-то время птицы присматривались к чудовищу в ожидании засады, а потом успокоились. Так же повели себя и морские львы на лежбище. Сидит себе, да и сидит, даже красиво. Заодно и чужих своим зловещим видом отпугивает, хрен кто приблизится к острову. По-хорошему, им бы дань Птицу вскладчину приносить… свежим мясом. Так что делать-то будем, а?
— Я в него стрелять не хочу, — объявил по СПУ Сомов. — Не в понятиях это.
— Пусть живёт боец, — поддержал друга Лунёв.
И мне полегчало. Я допускаю убийство зверя, когда в том возникает утилитарная потребность. Или же в случае явной самообороны. Ни того, ни другого сейчас не наблюдалось. Удивительно было мнение сталкеров. Гоблин без всякого сомнения выстрелит в человека, посчитав его опасным, у Кости охотничий
