За судьей шел рослый седеющий блондин с худым, красивым лицом, на котором были заметны следы усталости, неизбежно остающейся после предвыборной кампании. Рядом с ним шагала блондинка с лицом слишком сильным для того, чтобы ее можно было назвать просто хорошенькой. Одетая в простое темное платье, она словно приближалась к алтарю старинного собора.
Репортеры, окружив маленькую процессию, непрерывно щелкали камерами.
Главные действующие лица собрались перед небольшой аудиторией. Фотографы замерли, готовясь запечатлеть для истории торжественный момент. Главный судья поднял принесенную им Библию. Он одним взглядом предложил мужчине положить левую руку на томик и поднять правую.
— Повторяйте за мной слова клятвы, — произнес главный судья. — Я…
— Я, Джефри Джефферсон… — сказал человек.
— …торжественно клянусь, что буду поддерживать и защищать…
— …торжественно клянусь, что буду поддерживать и защищать…
— …конституцию Соединенных Штатов Америки и конституцию штата Калифорния…
— …конституцию Соединенных Штатов Америки и конституцию штата Калифорния…
— …от всех врагов, внешних и внутренних…
— …от всех врагов, внешних и внутренних…
«От всех врагов, внешних и внутренних…» — эти слова застряли в сознании Доктора, вытеснив из него остальную часть клятвы. Все происходящее казалось нереальным. Даже в те мгновения, когда Доктор слышал фразы, произносимые главным судьей и повторяемые Джефом Джефферсоном. Ирвин Коун с трудом верил в реальность церемонии. Она скорее походила на сцену из телефильма с участием Джефа. Главный судья также казался актером. А Джеф исполнял роль губернатора, потому что это было предусмотрено сценарием.
Внезапно Доктор понял, почему ночь показалась ему холодной. И почему он испытывал усталость. Все дело было в смущении. Сильном смущении. Чувстве неловкости.
Нет, это не ощущение вины. Он не имел оснований чувствовать виноватым себя лично.
Взять актера, не имевшего никакого опыта в области политики, и забросить его на высшую должность в штате — это было достижением. Не дававшим повода для ощущения вины.
Если кто-то и был виноват, то лишь сама система. Люди, допустившие это. Толпа, которая позволяла манипулировать собой с такой легкостью.
Доктор всего лишь применил в политике свое основное правило, позволившее ему превратить ТКА в ведущую силу индустрии развлечений.
Когда-то давно простой, но искушенный в житейских делах человек сказал ему: «Не расходуй свои силы понапрасну. Найди слабое место и приложи их к нему».
Именно это он и сделал. И метод сработал. Тут не было никакого преступления. Никакого преступления…
Часть первая
1
«Не расходуй свои силы понапрасну. Найди слабое место и приложи их к нему».
Этот совет был важнейшим из всех, какие выслушивал когда-либо Доктор. То, что прозвучал он из уст Анджело, Кошачьего Глаза Бастионе, не уменьшало его значения. Даже наоборот. Бастионе управлял империей, созданной в Чикаго и охватившей своими щупальцами всю страну. Человек без образования, с животной потребностью уцелеть, победить и править, Бастионе был королем того мира, где поражение означало преждевременную смерть.
Доктор построил свою карьеру, руководствуясь этим простым принципом. Индустрия развлечений разрасталась, кинокомпании приумножали свои капиталы, телесети превращались в гигантских монополистов. Ирвин Коун никогда не тратил свои силы понапрасну.
Расширяясь, эти компании становились все более уязвимыми, незащищенными от давления, особенно оказываемого с полным отсутствием эмоций и совести.
Подлинное образование Доктора началось в то время, когда он уже завершал свое обучение в медицинском колледже. В свои студенческие годы он сочетал учебу с отчаянными усилиями, направленными на поддержание отцовского бизнеса. Старый Коун владел бакалейной лавкой, расположенной в чикагском гетто, на Максвелл-стрит.
Казалось, отец живет только ради того, чтобы увидеть, как его сын, Айседор Коэн, получит степень Доктора медицины. Безжалостные кредиторы превратили старика в банкрота. Это спровоцировало первый сердечный приступ. На руках у молодого Айседора Коэна, жившего на зарплату больничного врача, равную двадцати четырем долларам в месяц, оказался беспомощный инвалид.
Он мог выбрать один из двух вариантов. Мог снова заняться продажей обуви, которой он подрабатывал в студенческие годы. Или заново собрать свой старый музыкальный ансамбль и играть на танцах, итальянских и еврейских свадьбах, праздниках. Обувной бизнес был более стабильным. Но частичную занятость в обувном магазине было трудно совместить с работой интерна. Айседор остановил свой выбор на ансамбле.
К счастью, начинались тридцатые годы, и другие участники ансамбля тоже переживали трудные времена. Даже те из них, кто имел работу, были рады получить лишние пять долларов за исполнение студенческих или еврейских мелодий. Айседор пошел на это без энтузиазма; он считал, что эта работа осталась в прошлом. Играть перед людьми, поглощающими пищу, было непрестижным занятием для Доктора.
Но он зарабатывал деньги не только для себя, но и для отца, Сэмюэла. В отдельные удачные вечера Айседору удавалось заплатить остальным музыкантам по пять долларов и оставить себе пятнадцать. Порой заказчик проявлял жадность или шел на обман; тогда Айседору едва удавалось рассчитаться со своими парнями. На следующее утро невыспавшийся, голодный, раздраженный врач отправлялся в больницу, спрашивая себя, стоила ли овчинка выделки. Он знал одно — отец не должен догадываться о том, как плохи их дела. Пока что старик считал, что все в порядке. Денег хватало на жизнь. Папа мог сидеть днем в парке, ходить по пятницам и субботам в синагогу и не работать до конца жизни.
В плохие вечера Айседор Коэн благодарил Господа за то, что мать не дожила до того времени, когда ее талантливому сыну приходится играть для людей, относившихся пренебрежительно к Доктору медицины. Но он утешал себя мыслями о том, что по окончании интернатуры он найдет работу в приличной больнице и сможет обходиться без дополнительных доходов. Со временем появится практика, кабинет в хорошем районе, приличная еврейская девушка с богатым отцом, и его финансовые проблемы исчезнут навсегда.
Девушки, за которыми он ухаживал в старших классах школы и в колледже, исчезли из его жизни. Только дочь богатого отца могла позволить себе тратить время на студента-медика, еще не имевшего практики. Большинство девушек хотели выйти замуж и родить до тридцати лет.
Поэтому все потенциальные невесты Айседора в конце концов выходили замуж за других мужчин. Его личная жизнь протекала без сильных увлечений и привязанностей. Порой ему удавалось овладеть хорошенькой медсестрой — обычно это происходило ранним утром, когда больница затихала.
Главной задачей Айседора было завершение интернатуры, получение постоянной работы, создание практики.
Именно такое будущее ожидало Айседора Коэна, Доктора медицины, если бы однажды ночью он не оказался в приемном отделении. В поздние часы в Синайскую клинику поступали в основном больные двух типов: негры, получившие ранения в уличных драках, и кровоточащие девушки, пытавшиеся самостоятельно сделать себе аборт.
