«Моей принцессе в ее великий вечер. С любовью, Генри».
Злость, которую пробудила телеграмма Ле Вина, усилилась. Джеф смял карточку, бросил ее в ледяную воду. Затем, поддавшись внезапному порыву, схватил бутылку и швырнул ее в стеклянную дверь, ведущую на веранду. Сверху донесся взволнованный крик Джоан:
— Джеф, что случилось? Джеф?
Помолчав, она закричала снова:
— Джеф? Где ты? Что случилось?
Не ответив ей, он вернулся в холл. Увидел возле верхнего конца лестницы обнаженную Джоан, которая вытирала себя толстым изумрудно-зеленым полотенцем. Он начал медленно подниматься по ступеням с решимостью, заставившей ее спросить:
— Джеф, что случилось? Что это был за шум?
— Ничего, — сказал он.
— Стекло разбилось, — увидев выражение его лица, она замерла. — Джеф? Что это был за шум?
— Просто кто-то бросил бутылку шампанского в стеклянную дверь, — небрежным тоном произнес Джеф.
— Бутылку шампанского? Кто мог совершить такой безумный поступок?
— Я, — ответил он.
Стоя на две ступени ниже Джоан, он вырвал полотенце из ее рук.
— Джеф, — с мольбой и возмущением в голосе промолвила она.
Он в ярости швырнул полотенце в сторону, схватил Джоан за обе руки и неистово поцеловал в губы. Он почувствовал прикосновение ее нежной кожи к его лицу, хотя она и пыталась освободиться. Когда ее сопротивление усилилось, он ударил Джоан по лицу и поднял в воздух; его большие руки так крепко сжимали ее тонкую талию, что она едва не задохнулась. Он яростно поцеловал ее сначала в одну грудь, потом в другую. Затем укусил нижнюю губу Джоан. Она ахнула от боли и заплакала.
Держа Джоан так, чтобы она не могла пошевелиться, он отнес ее в их спальню и бросил на кровать. Она резко вдохнула воздух, попыталась отдышаться. Джеф быстро снял с себя смокинг, сорвал с шеи галстук, освободился от рубашки, не потрудившись убрать золотые запонки от Картье с сапфирами, подаренные ему женой когда-то давно к одному счастливому рождеству.
Когда она попыталась перекатиться по кровати к двери, Джеф схватил ее за руку с такой силой, что следы остались на долгое время. Он притянул Джоан к себе; другой рукой он снял трусы, бросился на Джоан; она ощутила твердость его члена.
— Хорошо, Джеф, дорогой, — тихо, почти умоляюще сказала она. — Хорошо, только не делай мне больно.
Она раздвинула бедра, ожидая, что сейчас начнется обычная прелюдия. Вместо этого он вошел в нее яростно, без подготовки. Джоан пронзила такая боль, что она даже не смогла закричать. Ее влагалище сжалось столь сильно, что Джеф поморщился. Но это его не остановило.
Он начал двигаться; ее сухое влагалище перемещалось вместе с его членом. Испытываемая им боль говорила ему о том, что Джоан тоже больно, поэтому он не останавливался. Постепенно ее внутренности увлажнились. Она начала реагировать; когда боль прекратилась, желание Джефа иссякло.
Так и не кончив, он вытащил из Джоан свой член; он с радостью избавлялся от нее. Они полежали в темноте. Он ощущал едкий запах ее испуга.
Поняв, что его ярость прошла, она немного успокоилась. Однако она чувствовала себя неуверенно. Ей хотелось броситься в ванную, снова принять душ, одеться и поехать на торжественный ужин. Но, боясь разозлить Джефа — он впервые так обращался с ней, — она протянула к нему руку, коснулась его члена, сказала:
— Мы попробуем еще раз.
Прежде чем Джеф снова испытал возбуждение, он отбросил от себя ее умелую руку. Джоан расценила это как разрешение покинуть кровать. Он слышал, как она зашагала по толстому ковру, увидел ее силуэт, исчезнувший в освещенной ванной. Заметил лобковые волосы между точеных бедер — даже сейчас она двигалась неторопливо. Даже после неудачной попытки изнасиловать ее уход был красивым.
Спустя мгновение раздался ее крик:
— Проклятый негодяй! Посмотри, что ты натворил! Я не могу поехать туда! Не могу! Не могу! Не могу!
Она разрыдалась.
Он шагнул к двери ванной; обнаженная Джоан склонилась над позолоченной мраморной ванной; она прижимала к губе окровавленную салфетку.
Она повернулась к нему.
— Подлый тип, посмотри, что ты сделал!
Она убрала салфетку и показала кровоточащую губу.
— Ты сделал это нарочно! Ты не хотел, чтобы я вернулась. Ты не мог вынести это. Завидовал мне. Потому что я получила «Оскара»! Тебе это не светит, даже если ты будешь сниматься ближайшие сто лет! И ты не вынес моего успеха. Поэтому поступил так. Признай это, бездарный негодяй! Признай это!
Она снова заплакала. Скорее от злости, чем от разочарования. Почему-то это позабавило его.
Он тихо произнес, улыбнувшись одними губами:
— Я всегда хотел узнать, насколько приятно трахать лауреата премии академии. Теперь я знаю. Это удовольствие преувеличено. И весьма сильно.
Она села на крышку унитаза. Джоан плакала, как обиженный ребенок. Он повернулся и вышел из ванной, собираясь спуститься вниз, но внезапно зазвонил телефон. Джеф поднял трубку.
Это был Ирвин Коун.
— Джеф?
— Да, Доктор. Что случилось?
— Что случилось? Тут все сходят с ума! Где она?
Джеф представил себе пенсне Доктора, дрожащее на его носу.
— Дома. Она устроила тут маленькие семейные торжества.
— Семейные торжества? — закричал Доктор, впервые за долгие годы их знакомства теряя выдержку. — Она обязана быть здесь!
— Хорошо, Доктор, я скажу тебе, что случилось. Успех разволновал Джоан так сильно, что у нее возникла потребность заняться сексом. Ты знаешь, какой она бывает, когда ее охватывает похоть. Она не может ждать. Может трахнуться с кем угодно. Даже со своим мужем.
Джоан вырвала трубку из его руки.
— Он лжет! — сказала она. — Он избил меня. Поэтому я не могу приехать! Я в крови! Я не смею показаться на людях!
Она снова заплакала.
Джеф забрал у нее трубку. Он молча слушал маленького человека. Голос Коуна звучал изумленно и сердито:
— Как он мог сделать такое? Он сошел с ума? Джоан, Джоан, дорогая, послушай меня. Жди дома, я пришлю врача. Нет, я сам приеду.
Не ответив, Джеф бросил трубку. Возможно, он впервые оборвал Ирвина Коуна. Затем Джеф надел шелковый халат, спустился по лестнице вниз, зашел в бар и смешал себе виски с содовой. Он отнес бокал к бассейну, сел в кресло и стал слушать, как колышет ветер сухие листья пальм. Со второго этажа доносились плач и брань Джоан.
Минут через пятнадцать возле дома появился лимузин Доктора. Машина остановилась почти у самого гаража. Коун незаметно прошел через калитку бассейна. Джеф не сдвинулся с места. Он лишь поднял бокал. Он слышал, как открылась дверь машины, как заскрипела калитка, как маленький человек шел к нему.
— Господи, Джеф! Что произошло? Что ты с ней сделал?
— Не знаю, — ответил Джеф. — Но все равно рад этому.
Доктор посмотрел на него, подумал о том, не следует ли ему возмутиться, потом повернулся и
