Коун положил трубку, не дав старику ответить. В этот день он положил начало традиции, согласно которой телефонная беседа заканчивалась, когда Ирвин Коун сказал все, что хотел.
Он испытал удовлетворение; его пальцы возбужденно, мстительно барабанили по аппарату. Но радость жила в его душе недолго. Спустя несколько минут он понял, что если бы он не желал так страстно послать старика к черту, то смог бы столкнуть двух спонсоров и заключить гораздо более выгодный контракт.
В этот вечер он принял два решения, которым предстояло определять политику ТКА на будущее.
Никогда не подписывай договор в гневе.
Если бизнес приведет его в офисы людей нееврейского происхождения, где ему придется столкнуться с подобными спонсорами, он должен быть хорошо подготовлен к таким встречам. ТКА будет нанимать только людей с дипломом и хорошими фамилиями. Людей, носящих элегантные костюмы и прекрасно чувствующих себя в джунглях англо-саксонского рекламного бизнеса, боссы которого могли быть более опасными, чем Кошачий Глаз Бастионе.
Ирвин Коун не только быстро полюбил Ронни Дейла, но и фактически усыновил его. Вероятно, потому что Ронни стал его первым подлинным открытием. Кошачий Глаз бросил Коуна в музыкальный бизнес из чувства благодарности, однако он надеялся извлечь из этого в будущем выгоду. Дейл оказался первой находкой Доктора. Коун услышал о нем, нашел его, спланировал и осуществил продажу и использование певца. Это достижение давало Коуну ощущение собственной силы, чувство свершения.
Коун лично отбирал песни для Ронни, прослушивая тысячи мелодий. Он присутствовал на всех репетициях, контролировал каждое слово из сценария, произносимое Дейлом в эфире. Он даже вносил изменения в аранжировки, усиливал звучание струнных инструментов и саксофона, стремясь создать более мелодичный, романтичный фон для голоса Дейла, который порой мог становиться монотонным. Коун не допускал, чтобы пение Дейла тонуло в звуках оркестра. Он даже настоял на усилении вокала с помощью эхо-камеры, делавшей голос Дейла более насыщенным, богатым.
Он вел себя по отношению к Дейлу как тиран, деспот. Люди называли Коуна за глаза маленьким Наполеоном. Кое-кто даже намекал на его противоестественную страсть к молодому певцу. Но в конце концов все согласились, что Коун нашел и представил публике исполнителя общенационального масштаба, сотворил феномен из молодого человека, умевшего петь, разбиравшегося в музыке и обладавшего приятной, но безликой внешностью — встретив Дейла на улице, ни один человек не посмотрел бы на него второй раз.
Конечно, это потребовало от Коуна больших усилий. Порой Берта, полная женщина с темными волосами и пушком на верхней губе, полностью брала на себя работу по найму ансамблей. Коун постоянно обещал ей, что скоро он наймет толковых молодых людей с дипломами и хорошими фамилиями и разгрузит ее. Но Коун был так занят с Дейлом, что не находил времени даже для этого. Люди, обвинявшие Коуна в том, что он окружил Дейла материнской заботой, были правы.
Работать с Дейлом было легко. Он был мягок, восприимчив, охотно учился. Обладал острым умом — особенно когда речь шла о цифрах. Доктор мог объяснить ему самую сложную ситуацию. Если она была связана с деньгами, Дейл все схватывал на лету. В отличие от других исполнителей он умел быстро принимать решения. Доктор получал удовольствие от общения с юношей и часто говорил это тем людям, которые предостерегали Коуна от неразумности уделения слишком большого времени одному клиенту.
Оказалось, что у Дейла есть свои проблемы.
Телефон зазвонил, когда Доктор в три часа утра отпер дверь своей квартиры. От телефона исходила тревога. Что могло случиться? Коун прослушал вечерний эфир Ронни, потом его повторение для Западного побережья. Он объехал клубы, чтобы убедиться в том, что там все в порядке. Кому он понадобился в такой час?
Усталому Доктору не хотелось разговаривать. В три часа утра никогда не сообщают хорошие новости. Плохие новости обязательно снова заявят о себе утром. Кто разыскивает его в такое время? Однако он все же поднял трубку.
— Доктор? Где вы были? Я уже давно звоню вам!
Ронни Дейл задыхался, но не от физической нагрузки, а от страха. Он говорил тихим, напряженным голосом, словно боялся, что его подслушают.
— Какие проблемы, малыш? — Послушайте… у меня неприятности…
— Какие? С полицией? — спросил Доктор.
— Да, — ответил наконец Ронни.
— Ты арестован?
— Да…
— За что?
Ответа не последовало.
— Малыш, пока я все не узнаю, я не смогу помочь. За что? — спросил Доктор.
— Это связано с девушкой.
— Что стряслось? — нетерпеливо произнес Коун.
— Ей пятнадцать лет, — признался наконец Ронни.
— Господи! — сказал Доктор. — Молчи! Не говори ни слова! У тебя еще нет адвоката?
— Я звонил вам, — ответил Ронни.
— О'кей. Ты говоришь из полицейского участка?
— Да, — подтвердил Ронни.
— Назови мне фамилию дежурного офицера.
Доктор подождал. Ронни сообщил ему фамилию сержанта.
— О'кей. А теперь молчи. Больше ни слова. Я свяжусь с тобой!
Доктор положил трубку. Он не мог обманывать себя — он ожидал подобного исхода, который мог произойти и раньше. Он давно заметил, что Дейл при всем его ангельском облике и манерах имел подобную слабость.
Ронни осаждали зрелые женщины и девушки старше двадцати лет, желавшие разнообразить сексуальную жизнь певца. Но он предпочитал юных крошек. Едва набухающие груди волновали его сильнее, чем полные, чувственные бюсты. Его жажда соблазнять была сильнее тяги к близости со зрелой, мечтающей о нем женщиной. Редкие лобковые волосы девственницы заводили его больше, чем тело зрелой партнерши. Однако, видя в Дейле трудолюбивого, тщательно готовящегося к выступлению музыканта, поглощенного своей карьерой, Доктор закрывал глаза на эту слабость юноши.
Нет, Доктор не мог разыгрывать удивление, шок. Но теперь от него требовались действия. Правильные действия. И необходимая секретность. Ронни Дейл и его музыканты только что подписали контракт на весь второй год работы. Речь уже не шла о тринадцатинедельном испытательном сроке. Договор включал в себя обязательства по части морали. Контракт мог быть немедленно расторгнут в случае совершения Ронни Дейлом скандального поступка, способного бросить тень на спонсора или его товар.
Доктор понимал, что у него есть только один выход. Он весьма неохотно полистал записную книжку, нашел номер и набрал его. Когда абонент поднял трубку, Коун догадался, что он разбудил Бастионе.
— Кошачий Глаз? Это Док Коун.
— Да? Что случилось? В чем дело? — раздраженно спросил Бастионе.
— Мне нужна помощь! Большая помощь. Мой певец… Ронни Дейл… У него неприятности с законом.
— Управлял машиной в нетрезвом виде? — спросил Бастионе.
— Преступление против нравственности. Пятнадцатилетняя девочка.
— Пятнадцатилетняя девочка! Негодяй! У меня есть пятнадцатилетняя дочь. Пусть подонок погибает!
— Кошачий Глаз… послушай меня. Пожалуйста.
Коун ненавидел себя, когда ему приходилось унижаться, чувствовать себя должником, но сейчас у него не было выбора.
