— Фисба, солнышко, сейчас уже идем кушаньки, — защебетала Хайди, укладывая Фисбу в коляску и пристегивая страховочными ремнями. Потом добавила уже для меня: — Как славно, что вы с Илаем подружились!
— Мы с ним даже не знакомы, — раздраженно призналась я.
— Да? — Хайди оглянулась на магазин, словно ища подтверждение моим словам, затем снова перевела взгляд на меня: — Знаешь, он хороший парень. У него есть еще брат Джейк, твой ровесник. Джейк одно время встречался с Мэгги. Правда, теперь они расстались. Бедная Мэгги до сих пор остро переживает разрыв.
Джейк? Его брат? Провалиться мне на этом месте! Вернее, черт побери маленькие городки, где все мало того что друг друга знают, так еще оказываются связанными родственными узами. Хоть бы Хайди замолчала, а то щебечет и щебечет…
— Идем в кафе? — как ни в чем не бывало предложила мачеха. — С другой стороны, может, отвезти Фисбу домой? Что-то она сильно раскапризничалась. А ты как думаешь? Я бы, конечно, не отказалась от ужина в кафе, но…
— Мне все равно, слышишь? — зло процедила я. Не стоило, конечно, набрасываться на нее, но и остановиться я уже не могла. — Знать не хочу, что тебе лучше делать! Понятно? Лично я изрядно проголодалась и иду ужинать вместе с папой. Вот так! А ты делай что хочешь!
Хайди изумленно открыла рот, а потом на ее лице появилось виноватое выражение.
— Да-да, конечно, — через секунду пролепетала она. — Делай что хочешь.
Думаете, я не знала, что не права? Знала, понимала и все равно оставила их там одних, Хайди и плачущую Фисбу. Молчание мачехи и оглушительный плач ребенка преследовали меня до самого кафе, даже на запруженной гуляками набережной и в переполненном посетителями кафе.
В кафе я подошла к отцу, который доедал ужин, и села за столик. Он бросил на меня быстрый взгляд и бодро посоветовал:
— Выкинь все из головы — сегодня же пятница!
И верно, пятница. Немедленно начинаем расслабляться! Только почему легендарные жареные кольца лука, которые принесли пару минут спустя, показались мне пресными и застревали в горле? Вполне съедобный лук в кляре почему-то потерял былое очарование и вкус.
Нет на свете лучшего знатока скандалов и семейных ссор, чем я! С легкостью определю, разгорелся спор совсем недавно или уже вот-вот угаснет.
После несостоявшегося семейного ужина я вышла на набережную, чтобы прогуляться по пляжу и вернуться домой длинной дорогой. Во время ходьбы легко думается и важные решения принимаются сами собой. Видимо, я ошиблась в расчетах, потому что, поднявшись на крыльцо веранды, услышала самый настоящий семейный скандал, в котором фигурировало и мое имя.
— …не пойму, что тебе надо? Ты просила, чтобы я прервал работу и повел вас в кафе? Я подчинился, но ты опять недовольна!
— Мы должны были ужинать все вместе!
— И поужинали бы, если бы тебе не взбрело в голову лететь в магазин по делам.
Я проявила малодушие и отпрянула от двери — подальше от огней на крыльце, от раздраженных голосов и ранящих душу слов. Не хватает еще угодить в эпицентр скандала!
— Я всего лишь хотела… — начал Хайди и не договорила.
Наступила гнетущая тишина, которую нарушил папа:
— Чего?
— Не знаю… Просто мне показалось, что ты сам хочешь проводить с нами больше времени…
— Я всегда рядом, Хайди, — сухо напомнил отец.
— В кабинете? Ты все время за работой. Будто нас с Фисбой не существует, никогда не возьмешь ее на руки, не встаешь ночами, если она плачет…
— Мы все обсудили до рождения Фисбы, — разозлился он. — Я ведь объяснял, что для моей работы крайне необходимы девять часов полноценного сна. И ты прекрасно понимала, на что идешь.
— Наверное, не совсем. Но ты мог бы приглядеть за ней часок после полудня или по утрам, а я бы занялась делами магазина или…
— Не раз обсуждалось, — прервал ее папа, — как важен для меня этот роман! Я обязан закончить его этим летом, слышишь? Потом начнутся занятия в колледже, и времени на роман совершенно не останется. Лето — мой последний шанс дописать книгу!
— Да, но…
— Именно по этой причине, — он даже не дал ей договорить, — я предлагал нанять няню, но ведь ты была против!
— Нам не нужна няня! Освободи мне хотя бы один час в день, и я…
— Попроси Оден помочь. Разве ты не для этого приглашала ее?
Меня словно отхлестали по обеим щекам. Ощущение было настолько реальным, что даже кровь прилила к лицу.
— Я не для того приглашала Оден, чтобы она сидела с ребенком! — возмутилась Хайди.
— Тогда почему она приехала?
Молчание… Хоть бы оно длилось вечно. Впрочем, порой ответ не так ранит сердце, как вопрос. Наконец Хайди тихо произнесла:
— Она здесь по той же причине, по которой я прошу тебя проводить больше времени с Фисбой! Оден — твоя дочь и нуждается в общении с отцом!
— Дева Мария! — воскликнул папа обиженным голосом. — Ты действительно считаешь…
Тут должна обязательно последовать долгая тирада — вряд ли папа отделается одним предложением там, где можно разразиться обличительным монологом, — но мне хватило и услышанного. Я лихорадочно нашарила в кармане ключи от машины и кинулась в гараж.
Три часа я колесила по улицам, от колледжа до пирса и обратно. В такой провинциальной глубинке, как Колби, сложно заблудиться, так что пришлось приложить немало усилий, чтобы затеряться в пересечении дорог. Позже, свернув на подъездную дорожку, я первым делом убедилась, что в окнах не горят огни, и только после этого вошла в дом.
Я бесшумно прикрыла за собой входную дверь, всматриваясь в темный коридор. Вроде все, как обычно: коляска стоит возле лестницы, забытый слюнявчик по-прежнему висит на перилах, ключи от папиного «вольво» лежат на журнальном столике. Единственное исключение — стол на кухне. Обычно девственно чистый, теперь он был завален какими-то документами, чеками и платежными ведомостями. Тут же валялась чековая книжка и пара блокнотов Хайди, в одном из которых она начала сводить концы по платежкам. На первом листе было выведено ее рукой «Вычеты?», рядом — «Депозит от шестого ноября?» и «Сверить дебет с кредитом начиная с апреля. Может, ошибка?». Судя по сбивчивым записям, подсчеты далеко не продвинулись.
Я разглядывала беспорядок на столе, а в памяти мелькнуло обиженное лицо Хайди возле кафе, вспомнились ее слова, сказанные отцу. После несправедливых обвинений не стоило ожидать, что мачеха примет мою сторону, но ей опять удалось сразить меня наповал. До чего же приятно чувствовать заботу близкого человека, хоть Хайди мне и не родственница!
Часы показывают 00.15, а значит, впереди долгая бессонная ночь. В уютной кухоньке на стойке стоит кофеварка. Конечно, обстановка отличается от милой сердцу обстановки в закусочной «У Рэя», но и она сойдет. Я включила кофеварку — та тут же запыхтела — и села проверять счета Хайди, пытаясь найти ошибки.
5
— Привет, Оден! Это я! Как дела? — донесся из телефонной трубки веселый голос брата, пытающегося перекричать бешеные ритмы танцпола на заднем фоне.
