— Господи, я растила вас не для того, чтобы вы в итоге слились с серой массой посредственностей, — осерчала она. — Как ты не понимаешь?
В памяти возник нынешний ночной визит в гипермаркет. Мы с Илаем заглянули в секцию игрушек. Остановившись перед огромным ящиком со спортивными резиновыми мячами, он выбрал один и стал отстукивать им об пол.
— Здорово, да?! — восхитился Илай. — Слышишь?
— Стуки?
— Это больше, чем просто стуки. Это звуки неминуемо надвигающейся боли.
Я с сомнением покосилась на отскакивающий от пола мяч:
— Какой боли?
— В вышибалах или в кикболе, — пояснил он. — Если, конечно, ты играла в эти игры, как мы.
— Стой, — запротестовала я. — Я играла в вышибалы и кикбол.
— Серьезно?
— Еще бы!
— Надо же! Но ведь это уличные игры.
— В них, к твоему сведению, еще играют в школах и спортивных залах. — Илай недоверчиво поднял брови. — А что? Те же самые игры!
— Вообще-то не совсем.
— Ой, да ладно!
— Серьезно. В школе одни правила, а на улице — другие. Они отличаются, точно говорю.
— Откуда ты знаешь?
— Любой подтвердит, кто играл и в спортивном зале, и на улице с друзьями, — сказал он, забрасывая мяч обратно в ящик. — Уж поверь мне.
Мама отпила очередной глоток вина.
— Чуть не забыла! Для тебя пришло письмо из Дефриса. Наверное, прислали уведомление о расписании, проживании и так далее. Хочешь, чтобы я открыла его?
— Да, если не трудно.
В трубке послышался звук разрываемой бумаги, шуршание и мамин вздох.
— Как я и подозревала, расписание приема пищи, табель успеваемости, анкета для подбора соседа по комнате… которую, кстати, надо отослать до конца недели.
— До конца этой недели?
— Бог мой! — застонала мама. — Что это? Тест на совместимость? Послушай вопросы: «Чем вы занимаетесь в свободное время?», «Вы трудоголик или беспечно относитесь к занятиям?» И они говорят о высшем образовании?! Это больше похоже на знакомство по Интернету.
— Вышли анкету письмом, — попросила я. — Заполню и отправлю, как только смогу.
— А если опоздаешь, поселят с какой-нибудь развеселой вертихвосткой! Давай лучше заполним анкету прямо сейчас, — пробормотала она. — Ой, погоди минутку. Тут приложена вторая страничка, в которой предлагается «альтернативное расселение».
— И что там?
Мама на мгновение замолчала, читая анкету, потом пояснила:
— Предлагаются отдельные этажи и даже целые общежития, объединенные общей направленностью в обучении, например изучением иностранных языков, занятиями спортом. Дай-ка еще почитаю… да, идеально!
— Что идеально? — переспросила я, услышав, как заскрипела бумага под ручкой.
— Программа Пемблтон, — объяснила она. — Только что тебя записала.
— Что?
Мама прокашлялась и громко прочитала:
— «Согласно программе Пемблтон студенты, изъявляющие желание посвятить себя исключительно изучению выбранных предметов, имеют возможность поселиться в общежитии, которое находится на удаленном расстоянии от университетского городка. Им предоставляются комнаты, рассчитанные на проживание одного студента, собственная библиотека с научными пособиями, а также возможность пользоваться материалами двух основных университетских библиотек, находящихся по соседству. Члены программы Пемблтон имеют право свободно распоряжаться временем для обучения, не отвлекаясь на общественные мероприятия студенческих братств».
— Что означает…
— Ни тебе соседок по комнате, ни вечеринок и никаких глупостей! Это именно то, что ты хотела.
— Гм, — засомневалась я. — Даже не знаю, что сказать. Не кажется тебе такое проживание несколько ущербным?
— Вовсе нет, — убежденно произнесла мама. — Пойми, тебе не придется сталкиваться с пьяными парнями из студенческого братства и жить по соседству с сексуально озабоченными сплетницами. Идеальный вариант — не сомневайся! Осталось только вписать фамилию, и можно…
— Не надо! — быстро остановила я. На другом конце линии повисло удивленное молчание. В голове появился мысленный образ мамы: ручка застыла в руке, брови приподняты, а глаза округлились от неожиданности. — Не думаю, что подобная программа мне подойдет.
Тишина. Наконец мама заговорила тихим голосом:
— Оден, как ты не понимаешь, общие мероприятия в студенческих общежитиях отвлекают от учебы! Ведь большинство поступают в университет только ради общения и веселья. Тебе действительно хочется жить с такими пустышками в одной комнате?
— Нет. Но и посвящать все время учебе не собираюсь.
— Ох! — Голос стал совсем чужим, и меня обдало холодом. — Это и есть последствия твоего «расцвета»? В один миг образование пошло побоку, а на уме одни мальчишки, подружки да наряды?
— Конечно, нет. Но…
Вздох в трубке, громкий и тяжелый, чуть не оглушил, несмотря на дальнее расстояние.
— Стоило заранее предвидеть: лето, проведенное вместе с Хайди, скажется на тебе не лучшим образом. Восемнадцать лет ушло на то, чтобы ты осознала важность серьезного и ответственного поведения, и за какие-то пару недель все пошло прахом. Ты рядишься в розовые бикини и легкомысленно крутишь роман с местным мальчишкой!
— Мама, — повысила я голос, — дело совсем не в Хайди.
— Конечно, не в Хайди, — вдруг легко согласилась она. — Ты сама растеряла все стимулы и цели! Как только сумела опуститься до такой жизни?!
Ее слова напомнили обидное папино утверждение, что все мои личные достижения в учебе являются результатом удачно подобранного экзотического имени. Получается, все хорошее во мне — заслуга родителей, а плохое — идет лично от меня. Я прикусила губу, пытаясь сдержать слезы.
— Я и не думала меняться и осталась прежней!
В ответ опять тишина. Маму такая правда не устраивает. Она еще хуже, чем прогулки в розовых бикини в компании парней из студенческого братства.
— Я вышлю анкету по почте, — наконец процедила мама официальным, холодным тоном. — Выбирай сама, что пожелаешь.
— Хорошо, — сглотнула я противный комок.
На мгновение воцарилась напряженная тишина. Интересно, что скажет мама дальше? Как выйти из тупика, куда завела расширяющаяся между нами пропасть? Ведь способов наладить отношения миллионы, но мама в очередной раз удивила — не выбрала ни один. Просто повесила трубку, оставив за собой последнее решающее слово, а меня — без единой мысли о том, что делать дальше.
Наверное, конфликты — явление заразное. Они словно вирусы, передаваемые по воздуху.
Когда через двадцать минут я вышла из спальни, чтобы идти на работу, в детской затихли раскаты океанских волн и их сменили звуки громкой перебранки.
— Не спорю, ты заслуживаешь свободного вечера, — сказал отец. — Только давай не сегодня.
— Почему не сегодня? — спросила Хайди под тихое хныканье Фисбы. — Я вернусь к девятичасовому
