не трогали.
Подойдя к дверям кабинета, я достал ключи от кабинета и вместе с ключами из кармана высунулся скомканный носовой платок со следами крови. Не открыв двери, я пошел в криминалистическую лабораторию и заполнил требование на проведение экспертизы по делу.
Утром я был ошеломлен результатами анализов: III группа крови, резус-фактор отрицательный. Я вновь и вновь читал запись на небольшом листке бумаги, где было написано, что кто-то, там-то и во столько-то времени при помощи таких-то препаратов исследовал образец, доставленный тем-то, и что в результате исследования было установлено, что образец является кровью, группа третья, резус-фактор отрицательный.
Неужели Нина Николаевна? Быть этого не может. Собрали все документы и к судье за получением санкции на арест. Все формальности были закончены очень быстро.
Не доезжая квартала до ее дома, я оставил машину с сопровождением. Позвонил в дверь. Открыла Нина Николаевна, как будто ждала меня. Не говоря ни слова, пропустила меня в квартиру. Я сел на знакомый диванчик и Нина Николаевна присела рядом.
Я не стал подбирать какие-то предлоги, создавая психологическую ситуацию, чтобы задать основной вопрос. Спросил просто и прямо:
— Нина Николаевна, как и за что вы убили N?
Ответ был заранее продуман, или эта женщина могла сразу и четко формулировать любую проблему:
— Женщину трудно понять. Женщина может любить самоотверженно, отдавая себя любимому полностью и без остатка. Но женщина не терпит измены и оскорблений. Я влюбилась в N, как девочка. Исполняла все его прихоти. И вдруг я узнаю, что у него еще есть две женщины. И он со мной обсуждает, кого из них ему взять в жены. Стало ясно: только я смогу избавить всех женщин от такого человека, как N.
Я видела этих Наталью и Людмилу. Каждая из них достойная девушка. И, увидев у Людмилы в баре ледяные фигурки, поняла, что смогу уничтожить этого человека, не оставив следов. Ледяной кинжал сделать не трудно. А в холодильнике он может храниться вечно.
В день убийства N позвонил мне и пригласил придти к нему, потому что его замучили эти стервы, мечтающие надеть на него хомут и потащить в ЗАГС. Я поняла, что мой день пришел.
Во время любовной игры я облизала кинжал, провела им по обнаженному животу N, вызвав его улыбку, довела до груди, а потом резко воткнула в область сердца. Он не мучался и умер сразу, с улыбкой.
Отпечатков пальцев на ледяном кинжале быть не могло. Растаявший кинжал следов не оставляет. Я порезала губу ледяной игрушкой, но не думала, что попаду под подозрение. Как видите, и я читаю детективные романы. Но кое-чего не учла. Понадеялась на то, что никто не превзойдет меня умом. Никакая мисс Марпл. Я ошиблась.
Мне не нужно времени на сборы. Я обо всем догадалась, когда вы вытерли своим платком кровь у меня на руке. И с того времени жду вашего прихода. Пойдемте.
Нина Николаевна в прихожей надела изящную соломенную шляпку с розовой ленточкой и открыла дверь квартиры. Аккуратно заперев дверь, она пошла вслед за мной вниз по лестнице.
Цикл детективно-психологических новелл.
Меня зовут Александр Иванович Нубис. Студенты, аспиранты и коллеги любят подшучивать над моими инициалами, называя меня Анубисом… Хотя… Они во многом правы. Я, профессор-судмедэксперт, почти как древний жрец в маске бога Загробного мира, вынимаю из мёртвых их внутренности — правда, чтобы определить причину смерти, однако всё равно совершаю Ритуал. Готовлю к Переходу. И на мне маска — простая асептическая маска и пластиковые очки, но, может быть, так и должен выглядеть современный жрец Царства Теней?
Убийство… Сладкий запретный плод, слово вязкое и прилипающее к языку как ириска. Но… Убийство убийству рознь. Пуля — грубое и бесцеремонное вторжение в человеческую плоть — кощунственно- разрушающая сила. Варварский взрыв. Нет, нет, и ещё раз нет. Эти убийства лишены Таинства. Даже исполненные безупречно, «идеальные», которые в милиции называют «глухарями», на самом деле грубы и пошлы. Другое дело — яд. Быть может, как токсиколог, я не совсем объективен, но… Ничтожное количество какого-нибудь чуждого системе, называемой «Человек», вещества медленно, тихо и незаметно начинает свою разрушительную работу. Это — бесшумная бомба с часовым механизмом, взрывающаяся внутри в назначенный час! Разве не совершенство?
Вот они — обе — передо мной. Молодая и старая. Невестка и свекровь. Первая — хладнокровная, жестокая, лишённая всего человеческого — убийца. Вторая — гордая аристократка и интеллектуалка, в прошлом профессор органической химии — изощрённый мститель. Они убили друг друга. Они были злейшими врагами. Но сейчас они рядом — их примирила смерть…
Доктор аккуратно вскрыл скальпелем конверт — достал письмо. Морщинистое тело автора лежало перед ним. Да… Мёртвые умеют говорить…
«Милый мой Анубис, я знаю, что скоро попаду в твои руки — что ж, все там будем. Я знаю, вскоре тебе будет известно всё, мы же всё- таки были друзьями, Саша, пусть врачи и милиция останутся в неведении, но ты узнаешь правду. Правду о ней и обо мне. Исполни же, как друг и как бог иного мира, мою последнюю просьбу: промолчи! Обе убийцы понесли заслуженное наказание. Ты сам видишь это. Оставь всё как есть. Не причини нестерпимую боль моим сыну и внуку. Прощай, Анубис. Твоя Мария. Теперь — только твоя».
«Отравить биохимика! — разве может на свете быть большая наглость. Хм. С её-то интеллектом!» — повторила, сидя за письменным столом, благообразная пожилая женщина Мария Александрова-Столыпина, вдова широко известного в научных кругах академика-физика Константина Александрова, затягиваясь французской папиросой. Её лицо хранило следы былой красоты, оно было подобно прекрасному полевому цветку, высушенному для гербария и потерявшему краски. «Костя в гробу перевернётся!» — добавила она, сделав глубокую затяжку. Она думала о сыне: «Бедный, глупенький мальчик!» — и, хотя Василию, кандидату наук, одному из лучших специалистов оборонки по взрывчатым веществам, перевалило за сорок, для матери он так и остался мальчиком. Он пошёл по стопам матери, а не отца — закончил химфак МГУ, дальше — кафедра, диссертация в 25 лет, затем — «ящик». И как его угораздило связаться с этой дурой и стервой! Мать, наследница древнего дворянского рода, была категорически против, но покойный Константин Васильевич уважал чувства сына, хотя и любил повторять, конечно, в отсутствие Василия, две «крылатые» фразы: «На букву 'б', но не Богоматерь», и «Красивая, конечно, пусть не Венера, но есть что-то венерическое». Родителям было ясно, что молодая красотка (хоть и с высшим образованием, но педагогический университет чета академиков образованием не считала) выходит замуж не за их сына, а за «почтовый ящик», пятикомнатную академическую квартиру в «сталинке» и дачу в элитном, как говорят
