Помощник секретаря повел его по мраморной лестнице на третий этаж — серо-голубой мрамор, сверкающие золотые украшения, полированные перила красного дерева, зеркала на каждой площадке — подвижный субъект бросился к ослепительному стеклу и стал рассматривать себя с видом удивленного дикаря. Расхохотался и объявил вслух:
— Шикарная обстановка… роскошная… Мои приятели не обманули… Я не ошибся, приняв решение прийти сюда, к вам…
Провожающий усмехнулся еле заметно, изобразив на лице почтение, пригласил следовать дальше.
В обширной прихожей его ни секунды не заставили ждать. Распахнули перед ним дверь, рядом с которой на стене золотая табличка гласила: Кадомцев Алексей Иванович, Генеральный директор.
Клиент запутался в тамбуре, образованном двумя дверьми, пошел зачем-то вбок вправо, хотя там некуда было идти, выскочил опять в прихожую. Наконец, секретарша, проскользнув мимо, толкнула вторую дверь, и увидев полившийся из кабинета свет, он благополучно прошагал верным курсом.
— Здравствуйте! — фальцетом воскликнул он, взмахнув портфелем и прижимая его к груди, так что ручка портфеля прикрыла ему подбородок. — Рекомендуюсь — Домбровский Георгий Францевич, да-с!.. Алексей Иванович? Очень, очень!..
Директор быстро подошел навстречу, с самым любезным видом протягивая руку.
— Присаживайтесь, прошу вас… Где вам удобно…
В кабинете находился еще один посетитель, судя по повадке и скромной мине на лице, служащий фирмы. Он не уходил, дожидаясь команды. Директор бросил ему:
— Потом зайдешь…
Служащий поднялся к выходу; проходя мимо странного клиента, не преминул кинуть взгляд в его сторону. Но клиент в эту минуту показывал согнутую спину, наклонившись к креслу и тщательным образом смахивая с него несуществующий мусор.
— Знаете ли, я долго думал, в какую я должен фирма прийти с моей квартира… Мои родители давно умерли, это было громадное горе для меня…
— Соболезную, — вставил директор.
— И для моих сестер, и моей жены…
— У вас есть сестры?
— Они тоже умерли — громадное горе для меня и для моей жены…
— Ваша жена?..
— Моя жена сказала мне: Георгий!.. Она тоже не чисто русская… это очень, очень давняя, очень трагическая история. Гулаг. Да? Репрессии… Жена мне сказала: «Георгий! У тебя никого нет в России. Зачем мы сидим?..» Я очень люблю сидеть в России… жить в России. Но жена хочет сидеть в Америка, там она имеет родню. Но она не хочет уехать без меня. Такая трагедия… Все в целом трагедия. Совсем не комедия, как написали Бальзак, а до него Данте. Нет, нет. Да? вы согласны?..
Он вскочил с места, ему не сиделось, нервно стал перебегать по кабинету, ни к чему, впрочем, не прикасаясь.
Директор зажмурил глаза и помотал головой. Он поспешно встал и перешел за свой стол, присел в кресло, собрав кое-какие бумаги, убрал их в ящик стола.
Домбровский бегал на свободном пространстве, не выпуская портфеля из рук.
— Мои приятели советовали мне прийти в ваша фирма… Много приятелей… Многие приятели умерли — громадное горе…
— Скажите, пожалуйста, — вклинился директор, — по какому адресу ваша квартира? В каком доме?
— В доме номер семь.
— Нет, какой дом? Какого типа? Сколько этажей? Вы хотите, чтобы мы помогли вам продать квартиру?..
— Да! Да, именно! Моя жена — и я, и я — будем очень, очень благодарны… Она мне сказала…
— Минуту!.. — с мольбою чуть ли не взвыл директор. — Сядьте, пожалуйста. Начнем деловой разговор.
— Нет, я не могу! Я люблю сидеть в России — но я чрезмерно сидел!..
— Хорошо, ходите на здоровье. Будем говорить так…
— Да! именно! Будем говорить! Мы теряем время!..
— Сколько комнат в вашей квартире?
— Комнат? В одна квартира?
— У вас не одна квартира?
— Конечно! Конечно!.. Я вас об этом информировал вначале!.. Мои сестры умерли — для меня и для моей жены…
— Громадное горе.
— Да, спасибо. Спасибо!.. — Он подлетел и с чувством пожал руку Алексею Ивановичу. — Я расскажу о вас моей жене. Она будет очень признательна. Она захочет приехать — у нас нет автомобиль — я найму такси — сказать вам, какой вы… э-э… э-э?.. как это по-русски? — задушевный человек… Пишите, быстро пишите все в контракт!.. Улица — Малая Бронная, Патриаршие пруды, да? Вы знаете, конечно? Раньше на них были лодки, а зимой каток. А сейчас — ничего. И мы с женой, молодые, любили кататься на коньках. Напротив наших окон. Дом каменный. Купеческий старый дом. Но он новее, он крепче, он удобнее — потолки четыре метра пятьдесят! — чем все эти новые, панельные, с тараканами и мышами! Да! И с крысами! Я сам видел. Один мой приятель живет на Западе в новом доме…
— Минуту, — сказал директор, снимая трубку внутреннего телефона. — Меня не беспокоить. Я занят. Надолго. Всё! — обратился он к Домбровскому, — я в вашем распоряжении.
— От крыс одно спасение — кошки. Надо развести много-много кошек — не будет крыс. Я однажды наблюдал уникальную кошку… Скажите, я понятно говорю по-русски? Вы меня понимаете?
— Чисто, без акцента. Никогда не подумаешь, что вы иностранец.
— Да? Я — не иностранец! Я вырос в Россия. Отец у меня был англичанин, знаменитый физик, лауреат… Он умер давно…
— Громадное горе…
— Спасибо!.. А мать…
— Давно умерла…
— Да! Вы теперь все знаете. Она была итальянка, красавица, музыкальная… Кошка, о которой я говорил, — жила на крыше четырехэтажного дома. Среди вытяжных труб, телевизионных антенн — она родила выводок котят. Да! Мой балкон на шестом этаже в доме напротив, во дворе… Очень близко я наблюдал…
— Вы сказали — Патриаршие пруды?
— Еще один дом. На улице Медведева. Здесь балкон выходит в тесный московский двор, рядом с метро Маяковская, — вы знаете?.. И вот как она сообразила спускаться. Ей кушать надо? Там шел выступ, штукатурное ограждение пожарной лестницы. Она прицеливалась на крыше и сначала прыгала на карниз окна, н узенькую полоску. Потом опять прицеливалась, поднимала пронзительный крик — каждый раз пронзительный крик, — потому что тут она с карниза должна была перепрыгнуть значительное расстояние — на огромной высоте… Пронзительно кричала — так она боролась со страхом, ну, как мы, люди, когда прыгаем в холодную воду, кричим мама… Кричала, отталкивалась лапами, перелетала по воздуху на торец ограждения и вцеплялась когтями за него с обеих сторон. Перебирала вниз лапами, пока не достигнет лестничной клетки, — ну, здесь ей было просто соскочить на нее… А наверх она взмахивала без труда: по выступу ограждения, как по дереву, коготками, коготками… потом с выступа на карниз, и с карниза на крышу. Удивительная кошка. Интересно?
— Очень интересно.
— Я никогда в жизни не видел таких умных и смелых кошек. Однажды какой-то кот ухажер сгоряча взметнул за нею наверх. Наверх-то он, следуя за ней по пятам, вскочил. А после, когда надумал сойти вниз, он не то что на карнизик спрыгнуть — он трусил приблизиться к краю крыши. Подойдет, завопит — и назад. Десятки раз она бегала вниз, мог бы научиться у нее. Ан нет!.. Мозгов не хватало. И смелости… День ходил
