Джон нахмурился. Он что, напился? Последний ход Джон сделал пешкой, ничего особенного, защита от слона. Что, интересно, Гас имеет в виду? Может быть, он ведет одновременно несколько игр и сейчас просто спутал соперников?
Он написал Гасу, что не понимает, о чем речь.
К его удивлению, ответ с приложением пришел уже через десять минут.
Видимо, у тебя ранний Альцгеймер, Джон. Вот ходы, которые ты сделал за прошедшую неделю.
Джон открыл приложенный файл. Там было шесть писем от него к Сантьяно, по одному в день, каждое с очередным ходом, и шесть ответов.
Невероятно! Он не мог сделать этого и забыть. Точно не мог.
Он вызвал на экран шахматную доску и шаг за шагом восстановил всю игру. Ходы, которые приписывал ему Гас Сантьяно, были очень умными – Джон увидел это сразу. Умными и по-настоящему красивыми.
Вот только он их не делал.
Джон еще раз проверил почту. Все письма были посланы действительно им, с его адреса. Но ноутбуком пользовался только сам Джон и больше никто. Наоми так подшутить не могла – она не умела играть в шахматы.
Озадаченный, Джон вытащил из бокала оливку и сунул ее в рот.
Он открыл папку «Отправленные». Разумеется, все шесть писем были там. Он выделил одно и нажал «Проверить источник». Надпись на экране сообщила, что имейл был отправлен с этого компьютера в 2.45 утра в прошлую субботу. Следующее письмо было отправлено в 3.00 в воскресенье. Следующее – в 2.48 в понедельник. Следующие три примерно в то же время во вторник, среду и сегодня, в четверг.
Джон залпом проглотил оставшийся мартини. Но опьянение никак не наступало. Кто-то посреди ночи пользуется его ноутбуком и играет за него в шахматы. Либо это хакер, либо…
Он посмотрел на потолок.
Объяснений у Джона не было. Он был растерян и сбит с толку.
66
– Я не хотела тебя волновать, но, помимо всего прочего, днем был какой-то странный телефонный звонок, – нерешительно проговорила Наоми. – Возможно, ничего страшного.
Джон подцепил на вилку кусок трески. Как и все, что готовила Наоми, рыба была великолепна. Прислушиваясь одним ухом к новостной программе по телевизору, он переспросил:
– Странный? В каком смысле странный? Очень вкусно, кстати.
– Спасибо, это новый рецепт. Тебе не кажется, что я пересолила грибной соус?
– Нет, все прекрасно. Как раз так, как надо. Так кто звонил?
– Какой-то американец. Спросил – это дом Клаэссонов? А потом спросил, не я ли Наоми Клаэссон. И после этого повесил трубку.
Джон, забыв о новостях, внимательно посмотрел на нее:
– Когда он звонил?
– Примерно часа в три дня.
– Он не представился?
– Нет.
Он взглянул в окно. Смутная тревога поднялась откуда-то из глубины, словно потревоженный ил со дна пруда.
– В три? А откуда мог быть звонок, как ты думаешь?
– Я проверила определитель. Там было сказано «международный» и больше ничего. А что?
Джон мысленно подсчитал.
Вчера на работе он получил почти такой же телефонный звонок. Молодой человек с американским акцентом спросил, с кем он разговаривает. Получив подтверждение, что говорит с Джоном Клаэссоном, он повесил трубку. В тот момент в кабинете Джона находился его коллега. Сначала он немного обеспокоился, но тут же отвлекся на текущие дела и вскоре забыл о странном звонке.
Теперь звонок вдруг приобрел совершенно иное значение.
Ему позвонили в 2.45 дня. На Западном побережье в это время было 6.45 утра. На Восточном побережье 9.45 утра – более вероятно. Может, Нью-Йорк? Да что угодно, на самом деле. Журналист, продолжающий раскапывать историю с Детторе? Тоже вероятно. Будем надеяться, что не больше.
Только журналист бы обязательно перезвонил.
Он отрезал еще кусочек рыбы, помедлил, повозил ее в соусе. Сказать Наоми или нет? После происшествия в яслях она и так на нервах. Возможно, не стоит волновать ее еще больше. И рассказывать об игре с Гасом Сантьяно, наверное, тоже не надо, по крайней мере сейчас.
– Сколько Фиби прибавила в росте за последний год? – вместо этого спросил Джон.
– Два с половиной дюйма, – ответила Наоми.
– Столько же, сколько и Люк, так?
– Да.
– А сколько раз у нее были месячные?
– Один.
– Таблетки, кажется, действуют, – заметил Джон.
– Пока да.
– Да. Пока действуют. А это означает, что они, по всей вероятности, будут действовать и дальше, правильно? А если они будут действовать и дальше, то Фиби будет расти нормально. Так?
Наоми неохотно кивнула.
– Давай будем оптимистами.
После ужина Джон вернулся в кабинет. До сегодняшнего происшествия он никогда не ставил пароль на свой ноутбук – эта мысль просто не приходила ему в голову, но сейчас он зашел в «Управление» и вбил в строку несколько произвольных символов.
Потом он открыл шахматную программу, сделал первый ход в новой игре и отослал его Гасу Сантьяно. Затем погрузился в работу.
В начале первого Джон выключил компьютер, прошел в кухню и прислушался к радионяне. Ничего. Только ровное, размеренное дыхание. Он потихоньку поднялся наверх и на цыпочках подкрался к двери детской. Осторожно приоткрыл дверь.
Слабо светил ночник. Люк и Фиби лежали в кроватках и крепко спали. Он послал им воздушный поцелуй, прикрыл дверь и отправился в спальню.
Наоми тоже спала. На прикроватном столике горела лампа; на одеяле лежала раскрытая книга. Услышав его, она пошевелилась.
– Который час? – сонно пробормотала она.
– Начало первого.
– Мне снился сон. Мы с тобой убегали, а Люк и Фиби нас преследовали. Мы были на велосипедах, а они на машине. Они все время повторяли, что не хотят причинять нам зла, потому что любят нас, но, если мы не будем крутить педали быстрее, им придется нас переехать.
Джон нагнулся и поцеловал ее в лоб.
– Классический кошмар.
– Это было очень страшно. Я им говорила: «Вы наши дети, вы должны любить нас. Нельзя давить собственных родителей».
– А они? Что они говорили?
– Они смеялись.
