У переезда они сразу оба упали, поднялись и опять побежали вслед за поездом, устремляясь вперед по песчаной дорожке, что рядом с линией. Одна нога Петрушки одета в валенок, а другая в калошу.
Петрушка поднимает левую свободную руку в сторону уехавшего отца и машет рукою к себе, чтобы отец возвратился.
Потом они бегут еще быстрее вслед поезду.
И тут они оба сразу упали на землю.
Иванов высунулся из тамбура и смотрит назад.
С точки зрения Иванова. Он видит Петрушку и Настю, все более отстающих от поезда и все еще бегущих — и дети снова упали. Иванов опускает свой чемодан с порожек вагона на землю и прыгает вслед за ним с поезда.
Затемнение.
Обмоточный цех. Группа работниц.
Ольга работает, считая вилки: семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…
В цех входит Иванов. Все работницы обращают на него внимание, и больше всех Софья Ивановна. Ольга одна работает сосредоточенно.
Иванов подходит к ней и кладет ей руку на голову.
Ольга поднимает голову.
Иванов. Здравствуй… Прости меня, я не мог тебя дождаться. Он целует ее. Некоторые работницы растроганы и утирают слезы.
Софья Ивановна. Здравствуйте, Алексей Алексеевич…
Иванов здоровается с ней и со всеми другими.
Софья Ивановна. Ступай, Оля, отпросись, а мы твою норму себе возьмем. У тебя же великое дело: муж приехал. Я бы тут…
Ольга. А вы и так, Софья Ивановна, на обед сегодня не ходили.
Софья Ивановна. Поужинаю два раза — забота какая. Иди.
Иванов (кланяясь всем). Спасибо вам!
Софья Ивановна и другие. И вам спасибо… И вам!.. Отдыхайте теперь! Семью свою растите!
Все подходят к Иванову и снова жмут ему руку, трогают его шинель, пожилые работницы гладят его по груди и целуют.
Иванов и Ольга уходят.
Иванов и Ольга стоят в уединении под старым лиственным деревом, шумящем на ветру.
Иванов. Оля, ты прости меня, что было.
Ольга. Не в чем прощать, Алеша, ты и тогда любил меня.
Иванов. Нет. Это я думал, что люблю тебя, а я любил самого себя.
Ольга. А теперь, Алеша, а теперь?
Иванов. Только теперь мое сердце пробилось к тебе, и это дети мои помогли мне…
Ольга. Ты славный, ты честный мой… Алеша, пойдем к нашим детям.
Иванов. Пойдем домой, Оля.
Иванов берет жену за руку, и они удаляются, они уходят по дороге в уже сияющий светом электрический городок.
Комната Ивановых. В комнате хлопочут Петрушка и Настя. Они уже разобрали кровать Пашкова на части — и Петрушка выволакивает прочь наружу разобранные части железной кровати; он уходит с одной частью, возвращается за другой, а Настя тем временем собирает мелкие вещи и безделушки, стоявшие некогда в комнате Пашкова, складывает их в корзину и корзину эту волочит прочь в дверь.
Ночь в комнате Ивановых. Горит свет, занавешенный самодельным абажуром — куском материи. В комнате прежняя обстановка, когда в ней не было вещей Пашкова. На раскладной бабушкиной кровати спит Степан; на полу спит Ольга, а справа и слева от нее лежат спящие Настя и Петрушка, положившие руки на мать, словно для ее защиты. На стене висит верхняя одежда Ольги — ватник, теплый платок, грубая рабочая юбка. Иванов сидит один на табуретке и наблюдает свою семью. Лица детей спокойны, лицо Ольги истощено, закрытые запавшие глаза ее обведены черными кругами, но выражение его означает гордость и уверенность мощного существа. Тишина. Лишь слышится заглушенная мелодия машин вечно работающей электростанции.
Иванов подходит к одежде жены, трогает ее, касается лицом ватника и целует, приложив к лицу, рабочий теплый платок своей жены.
