большому счету простые люди были счастливы. Причем состояние души определяли ценности отнюдь не материального порядка, не бытовая обустроенность. Может, это звучит выспренно, но тогдашние идеалы лежали в сфере общественного служения, как правило, в труде. И то была никакая не марксистская выдумка, а изначальная христианская заповедь: «В поте лица добывайте хлеб свой насущный». Жаль, что сей завет Иисуса Христа, записанный на божественных скрижалях, сегодня хитро подменен другим, сатанинского происхождения: «Обогащайтесь кто как может!»
На шкале человеческих достоинств произошел, на языке электриков, «сдвиг по фазе». Отнюдь не высокие помыслы служению народу, Отечеству вдохновляют теперь аппаратчиков, на уме у них одно: погоня за деньгами. Это слуги Желтого Дьявола.
В России искони презирали богатеев, кулаков, мироедов, в то же время уважали, чтили бессребреников. Из их среды вышли подвижники, носители высоких общественных идей. В начале прошлого века эта когорта образовала авангард восставшего народа, после октябрьского переворота лучшие его представители составили костяк революционного правительства. Комиссары и наркомы сосредоточили в своих руках власть преогромную, имели прямой допуск к несметным богатствам республики советов, о чем могли лишь мечтать кесари всех времен. А ведь никто из легендарных борцов за счастье народа не смел позволить себе ничего лишнего. Хотя зарплата руководящего звена не превышала так называемый партмаксимум: среднестатистический заработок высококвалифицированного рабочего. И не больше. Да, был служебный паек. На месяц четыре фунта ситника (сухарей), пачка чаю, фунт сахару, полфунта масла. В кризисных ситуациях и этого не было.
Это не легенда, факт реальный: председатель Совнаркома Ульянов (Ленин) от недоедания порой терял сознание. По настоянию врачей было принято специальное постановление о сверхнормативной пищевой добавке. Узнав о «самоуправстве», Владимир Ильич учинил разнос добродеям, расценив их поступок как подхалимаж и подкуп. Управляющий делами Кремля Горбунов за эту выходку получил строгача.
Народный комиссар по делам продовольствия и снабжения Урицкий страдал от малокровия (анемия), но ни разу не позволил себе «наглости» взять в служебной столовой лишнее блюдо.
В партийных кругах фигурировало выражение «нескромен в быту». Ежели эта фраза попадала в деловую характеристику, на служебной карьере товарища обычно ставили крест.
Называть вещи, дела (тем более делишки) своими именами не только в приличном, аив корпоративном кружке не принято. Для того есть птичий язык. В последнее время бытовая, служебная лексика сильно трансформировалась и пополнилась за счет иноземных словечек. На каждом шагу слышно: драйв, тренд, брэнд, трэш, флеш. С перестройкой в обиход, между прочим, вошло чуждое русскому уху слово «коррупция». Без конца звучит по радио, мелькает в прессе, порхает в кулуарах и залах заседаний Госдумы, им жонглируют прокуроры, судьи, срывается с языка домохозяек, пенсионеров, сантехников. Удобное, емкое словцо. За «жулика», за «ворюгу» можно и по роже схлопотать, а ежели господина обозвали коррупционером, господин и глазом не моргнет.
На определенном этапе социалистического строительства моральные качества ценились иной раз превыше деловых. Во всяком случае ни высокое положение члена партии, ни прошлые его заслуги не служили оправданию алчности. Наоборот, как правило, планка повышалась. Несмотря ни на что, шкурников, взяточников, казнокрадов, с любой должности гнали «в три шеи». Борьба с пресловутой коррупцией велась не на словах, а на деле, по неписаным еще законам революционной этики. По-другому и нельзя было: иначе все пошло бы прахом. Значит, и жертвы были бы напрасны.
После скоропостижной кончины Феликса Дзержинского в его сейфе обнаружили 130 рублей (половина месячного оклада), револьвер с початой обоймой и семь золотых червонцев царской чеканки. (Публикация «АиФ», 1992 год.) Мой приятель коллега Н. И., сжав зубы, зло процедил:
— Хапуга! Наверняка, казненного золотишко заначил.
— С чего ты взял? Это могли быть и взятка, и вещдок, не оформленные еще протоколом.
— Не защищай палача.
Одно время трудился я на Всесоюзном радио (на Пятницкой). К удивлению, среди сотрудников оказалось немало близких родственников прошлых знаменитостей. Идем как-то с Н. И. длинным кривоколенным коридором. Он дергает меня за рукав и шепчет:
— Вон прошмыгнула жена Дзержинского.
Очень точно подметил: не прошла, а как мышка беззвучно прошмыгнула невзрачная на вид женщина, во всем сером. Много раз после видел я ее в буфете на третьем этаже, в кинозале, на партсобраниях.
Как-то оказались с глазу на глаз за одним столиком в столовой. Моя визави заплатила только за чашечку кофе. Еда же была домашняя: какой-то салатик, бутерброд с плавленым сыром да небольшое яблоко.
Каждый молча ел свой обед. Под конец все же разговорились: сперва о погоде, потом и о редакционных буднях. Елена (не помню отчества) была сотрудницей какой-то редакции иновещания. Разговаривала тихо, но очень внятно, причем немного грассируя. Судя по внешнему виду, боевой подруге «железного Феликса» жилось не ахти. Обвислая и заношенная юбка старомодного покроя, неопределенного колера (серо-буро-малиновая) кофтенка, явно самоделка, да скособоченные туфли свидетельствовали о скудном бытии. В то же время ослеплял белизной узорчатый ворот блузки в сочетании с перламутровыми пуговками. И никаких украшений, никакого изыска. А ведь в ту пору в радиокомитете многие женщины, в том числе и почтенного возраста, знали толк в высокой моде. Являлись на работу как в гости или на праздник. Но не все могли себе такое позволить.
Вдруг подумалось о судьбе Светланы Иосифовны Джугашвили. Кто-кто, а уж дочь генералиссимуса могла жить как царица, купаться в роскоши. Ан нет! Знаменитый на весь мир папенька не оставил деткам ни палат каменных, ни достойных сбережений в Швейцарском банке. После кончины имущественный реестр «хозяина» первого на планете социалистического государства уместился на одной стороне листа на ученической тетради в клеточку. Под № 1 стояла поношенная шинель. Далее: генеральского покроя френч, хромовые офицерские сапоги, курительная трубка, початая пачка табака «Золотое руно», «Золотая Звезда» Героя Советского Союза, орден «Победы». В конце того реестра значится собрание сочинений вождя в 13-ти томах, вышедшее на тридцати семи языках народов мира многомиллионным тиражом. Автор, как известно, наотрез отказался от гонорара, который исчислялся суммой, превышающей сотню миллионов долларов. Всю причитающуюся ему кучу денег Иосиф Виссарионович Сталин передал в фонд обороны. А после войны деньги от печатных трудов пошли на строительство Волго-Донского канала, по праву получивший его имя.
В свете фактов новейшей истории нынешняя действительность предстает в омерзительном виде. В недавнем прошлом великая держава влачит жалкое существование: истекает кровью, теряет последние силы. Где же кормчий, куда он смотрит? Чем заняты его подручные? О, боже! На краю бездны команда делит банкноты. На фоне зловещего рева бури слышится шелест баксов, позвякивание злата. Вот он, апофеоз перестройки.
Возникло это не спонтанно, не паче чаяния, такова логика развития. Так было задумано.
Ну-ка еще разок оглянемся назад.
Два призыва начертаны были на красном знамени. Первое: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Второе: «За нашу советскую Родину!» Ныне на государственных скрижалях начертан девиз сатанинский: «Оседлаем финансовые потоки!» Золотой телец исковеркал наши души. Первейшая задача и цель общества — добывание денег любым способом.
Все врут напропалую. Все воруют.
Отчетливо вижу, как в преисподней ликует Сатана, от удовольствия потирая ладони.
КУДА ВЫВЕЛА НИТЬ АРИАДЫ
