Вскоре после этого нас посетила Сесили, герцогиня Йоркская. Мать Ричарда и тетя моего отца выглядела очень внушительно. Она была поистине одной из самых царственных персон, каких я только встречала; и, видимо, с тех пор, как ее сын Эдуард взошел на престол, стала
вести себя как королева, требовать преклонения от всех окружающих. Каждый чувствовал себя вынужденным воздавать ей королевские почести.
Она была очень красива. В юности ее прозвали за красоту Розой из Рэйби, но теперь на ее лице лежал отпечаток горестей. Я слышала, что она так и не перестала скорбеть по мужу. Друг к другу они были очень привязаны, и Сесили сопровождала его во многих походах даже беременной.
При виде этой старой, но еще статной женщины я представляла, какой гнев и унижение испытала она, увидев голову мужа в бумажной короне на городской стене Йорка. Для нее, очевидно, явилось большим утешением, что ее сын Эдуард стал королем Англии.
Я подошла к ней и опустилась на колени, что казалось совершенно естественным. Она велела мне встать.
— Я в большом горе, — объявила герцогиня. — И хочу поговорить с Ричардом.
— Миледи, — ответил Ричард, — у нас с Анной нет секретов друг от друга. Смело говорите при ней.
Она пристально поглядела на меня. Потом сказала:
— Прекрасно. Останься. Я намерена говорить о Георге.
— Георг — королевский узник, — в смятении сказал Ричард.
— Его родной брат! — воскликнула герцогиня. — Между членами семьи не должно быть ссор.
— Георг вел себя очень неразумно, — сказал Ричард. — Совершил много опрометчивых поступков во вред королю. А теперь позволил себе впутаться в чародейский заговор против жизни короля.
— Георг просто баловник. Он наверняка не замышлял ничего дурного.
На лице Ричарда отразилось легкое раздражение. Я догадалась, что ему часто приходилось слышать это в детстве.
— Миледи, — сказал Ричард, — вы должны знать, что Георг совершил много поступков, за которые другие поплатились бы головой.
Герцогиня изумленно посмотрела на него:
— Я знаю, что он склонен к шалостям.
— Ничего себе шалости! Вы знаете, что Георг упрятал Анну в пекарню, где ей приходилось работать на кухне? По-вашему, это шалость? Уже только за это ему следовало бы отрубить голову.
— Ричард! Ты говоришь о своем брате.
— Знаю. Лучше бы он был не моим, а чьим угодно.
— Не смей говорить так о Георге. Анна, объясни ему. Ты должна понимать, что это его брат... мой сын!
— Что же вы не поговорили с королем, миледи? Судьба Георга в его руках.
— Я говорила с ним. Естественно. Первым делом.
— И он не стал слушать? — спросил Ричард.
— Выслушал. Держался очень любезно и сочувственно, однако в его лице проглядывала суровость. Это все из-за той женщины. Она противница Георга. Эдуарду не стоило жениться на ней.
— Думаю, на сей раз королева здесь ни при чем. Эдуард сам наконец понял, как опасен для него Георг.
— Ричард, послушай. Эдуард к тебе привязан. Ты его любимец. Ты всегда неумеренно восхищался им. Эдуард — замечательный человек... великий король... но становится суровым. А мы ведем речь о твоем брате.
— Я не знаю столь незлопамятного человека, как Эдуард. Он много раз прощал Георга. Однако на сей раз Георг зашел слишком далеко.
— Но ты поговори с ним, Ричард. Я, твоя мать, прошу тебя. Нет... повелеваю. Георг шаловлив. Эдуарду это известно. Его шалости нельзя принимать всерьез. Если ты поговоришь с Эдуардом... объяснишь, что Георг не замышлял ничего дурного... он тебя послушает.
— Думаю, он сам решит, как тут быть. Георг показал себя изменником, а вы знаете, что полагается за измену.
— Эдуард не может допустить смерти брата!
— Я уверен, что не допустит. Смягчится к нему, как смягчался уже много раз:
—Ричард, ты должен поговорить с братом. Я прошу тебя.
— В таком случае поговорю.
— Напомни ему, что Георг его брат.
— Вряд ли он забыл об этом, миледи.
— Я надеюсь на тебя.
— Скажу Эдуарду о ваших чувствах, но боюсь, на сей раз Георг зашел слишком далеко.
Больше ничего Ричард не обещал.
Герцогиня осталась недовольна. Она ждала немедленного повиновения от всех окружающих, в том числе и от своих детей.
Бракосочетание герцога Йоркского с маленькой наследницей Норфолка проходило пышно. Жених, крепкий, белокурый, был очень красив, как и все королевские дети. Король явно гордился своей семьей — не без оснований, королева тоже. Выглядела она очень довольной. Отказать ей в красоте было нельзя, она блистала красотой даже теперь. Но только очень холодной, эта женщина походила на статую, и лицо ее с безукоризненными чертами казалось высеченным из мрамора. Она, безусловно, гордилась своими достижениями — вдова незаметного рыцаря стала королевой Англии и к тому же все эти годы сохраняла место в сердце распутного короля. Умом королева, вне всякого сомнения, обладала. Многие говорили до сих пор, что без колдовства тут не обошлось и что она дочь ведьмы. Мать королевы была сильной женщиной. Она вышла за могущественного герцога Норфолка, семнадцати лет овдовела, потом страстно влюбилась в сэра Ричарда Вудвилла, стала женой этого незначительного человека и, по слухам, любила его, пока их не разлучила смерть. Происходила эта незаурядная женщина из правящего дома Люксембургов. Поговаривали, будто она колдовством заставила короля жениться на ее дочери.
И вот теперь Елизавета Вудвилл гордилась всем, чего достигла. Старший сын ее, Эдуард, являлся принцем Уэльским, а брат его, маленький жених, — герцогом Йоркским. Особое внимание я обратила на старшую дочь королевы, тоже Елизавету, которую она возвеличивала, так как ей по Пикиньинскому договору предстояло выйти за дофина Франции. Обращались к младшей Елизавете «мадам ля дофин», я находила это несколько преждевременным, так как знала, чем зачастую оканчиваются подобные планы.
Бракосочетание детей проходило в часовне Святого Стефана, стены ее были задрапированы голубым бархатом, украшенным золотыми лилиями. Лорд Риверс ввел маленькую Анну Моубрей.
Дети делали то, что им велели, хотя наверняка никто из них не имел понятия, что все это означает. Когда церемония завершилась, Ричард, как от него требовалось, осыпал золотыми монетами стоявшую снаружи толпу. Потом он и герцог Бэкингем сопроводили Анну Моубрей в пиршественный зал.
Толпа криками выражала преданность Йоркам. Свадьбы всегда бывали источником веселья и радости, а бракосочетание столь юной пары привело людей в особый восторг.
На этой свадьбе я обменялась несколькими словами с королевой. Елизавета сказала, что весть о смерти Изабеллы очень огорчила ее.
— Конечно,— добавила она, — герцогиня была слишком хрупкой. Некоторым женщинам не стоит много рожать.
Королева с легким самодовольством намекала, что уж она-то, родившая нескольких детей, сохранившая при этом свежесть и красоту, к этой категории определенно не относится.
— Анкаретту я отправила герцогине для помощи. — Лицо королевы посуровело. — Это ужасная история. Анкаретта была доброй. И служила хорошо нам обеим.
— Знаю, Ваше Величество, — ответила я. Королева легонько коснулась моей руки.
— Среди нас есть злобные люди, — прошептала она. — Их надо содержать в тюрьме. Я должна идти к мадам ля дофин. Рада видеть вас здесь, герцогиня.
