окружающих. Все мы стояли и только глазели, опустив руки. И тут появилась миссис Адамс. Ее глаза так и рыскали, до того любопытно ей было, что это за фигня тут происходит.
— Что такое, Алиса? Что случилось?
— Она поранила задницу о вот этот зольник.
— О, девочка, раскудрить твою, тебе больно? — обратилась миссис Адамс к Джедди.
Та, подобно привидению-плакальщице, издала долгий пронзительный вой.
— Джейми, возьми у меня из кошелька пенни и беги вызови «скорую»! — закричала миссис Адамс.
Ее сын-подросток пулей помчался к телефонной будке. В те дни врачи «скорой» по целым дням ждали вызова, играя в карты и поглощая жареную рыбу. Несчастных-то случаев было немного. Достаточно позвонить, и «скорая» моментально была здесь. Все эти новые технологии и организационные решения только тормозят дело и вносят путаницу. Джейми и вернуться-то еще не успел, как послышалась сирена и «скорая» уже была здесь. За рулем сидел мой дядя Эдди, муж моей тети Сэди, матушкиной младшей сестры. Он работал шофером на «скорой помощи».
Пока суд да дело, матушка успела перевязать задницу Джедди большим полотенцем, но дядя Эдди стянул носки, сделал из них плотный тампон, приложил прямо к ране и велел матушке надавить как следует. Полотенце пригодилось, только чтобы промокать вытекшую кровь. А надо было не дать крови вытекать.
«Скорая» увезла Джедди, лежавшую на животе, и матушку, которая изо всех сил прижимала большой тампон из вонючих носков к ране на заднице дочки.
Джедди наложили одиннадцать швов.
Когда Джедди подросла, она прямо запала на шмотки Кэролайн. Барахла у Кэролайн в шкафу было немерено. В то время все помешались на платьях в альпийском стиле. Знаете, узкий лиф, низкая горловина и широкая юбка до лодыжек. По низу юбки (а иногда и по середине юбки) белые фестончики. Как у цыганок. У Кэролайн имелось три таких платья, у нее ведь тогда была работа в агентстве по найму.
Но Кэролайн была мудрая. Если у кого есть сестры, держите свои шмотки под замком, вам каждый это скажет. Даже нижнее белье запирайте. Кэролайн запирала не только дверь в свою комнату, но и тумбочки, а на ее платяном шкафу и вовсе красовался большущий висячий замок. Ключ от шкафа она держала за часами, в коробочке в форме сердечка. Где лежит ключ, знали все Девочки до единой, проблема была не в этом. Проблема заключалась в замке, который папа врезал в дверь комнаты по просьбе Кэролайн. В комнату было ну никак не попасть. Когда Кэролайн отправлялась к Бобби, Девочки часами просиживали у ее комнаты, пытаясь открыть дверь заколками для волос и изогнутыми гвоздями, — все без толку. Кэролайн подозревала, что в ее отсутствие они пытаются вскрыть дверь, и предупредила их. Да еще папа и матушка по просьбе Кэролайн поговорили с ними.
«
Чтобы проверить, не открывали ли дверь без нее, Кэролайн прилепляла волосок на дверную щель. Но даже это не отпугнуло сестер. Более того, они пустились во все тяжкие. Однажды вечером они даже отвинтили ручку — и не смогли привинтить обратно. Линда вытащила металлическую штучку, которая соединяет две ручки — внутреннюю и наружную, — и внутренняя ручка с шумом грохнулась на пол. Кэролайн, когда вернулась, пришла в бешенство. С ручкой в руках она бегала по коридору второго этажа взад-вперед, выкрикивая ругательства, пока ее не услышали папа с матушкой и не поднялись наверх. Мне кажется, Кэролайн тогда была выпивши.
Но была одна штука, которая даже не пришла Кэролайн в голову. Окно.
То еще, наверное, было зрелище, когда Джедди и Донна летним вечером волокли по улице лестницу. Они ее свистнули на стройплощадке, где потом был построен Киркшос-клуб. Энджи было велено пойти домой, напоить матушку чаем и накормить хлебом с вареньем. Уж очень матушка любила чай с вареньем. Кэролайн с Бобби пошли в «Шаркс Габ». Братья тоже где-то ошивались. Хулиганили, не иначе.
— Хочешь чайку с вареньицем, мамочка? — закричала Энджи.
Матушка отправилась на кухню. Это был сигнал для Донны и Джедди. Они затащили лестницу на задний двор и приставили к стене напротив окна Кэролайн. Теперь даже из окна гостиной лестницы совсем не видно. Но тут в дело вступил еще один фактор — верный знак того, что в доме что-то не так. Тишина. Ведь если все спокойно, значит, что-то затевается. Представьте себе, в доме шестеро сестер и трое братьев. Постоянные драки, и споры, и смех, и музыка. Все мыслимые шумы в наличии, за исключением одного, невообразимого, — шипения тишины. Даже глухой ночью кто-то обязательно храпит или ворочается в кровати. Джедди разговаривает во сне, а иногда и поет. Однажды ночью Линда и Энджи даже записали, как Джедди поет во сне два куплета из «Шанг-а-ланг» группы «Бэй Сити Роллерс».[10]
У Энджи до сих пор есть эта запись, и она проигрывает ее на вечеринках. Смешно не то, как поет Джедди, смешно сдавленное хихиканье Девочек на заднем плане. Хотя, в общем, «Шанг-а-ланг» не из репертуара Джедди. Гораздо чаще она поет во сне «Джолину» — песню Долли Партон.[11] Только вместо «Джолина» она поет «Джеральдина». Интересно, записали ли это Девочки?
Так что тишина насторожила бы матушку, как я уже сказал. И вот Джедди остается на заднем дворе вместе с лестницей, а Донна врывается в дом через кухонную дверь, с шумом поднимается наверх, врубает «Ты еще ничего не видела» группы «Бэкмен-Тернер Овердрайв»[12] и принимается топать по коридору как слон. Венчает представление липовый приступ кашля и фальшивая перебранка с Джедди и Линдой.
Венди была в комнате, но она ничего общего с этой аферой не имела и честно готовила домашнее задание.
Тем временем неустрашимая Джедди проскальзывает в комнату Кэролайн. Подоконник давит ей на живот, но это ничего. В темноте дома сначала исчезает ее зад, а потом ноги. Джедди продвигается вперед на руках. Вот уже ноги втянуты в комнату и с шумом обрушиваются с подоконника на пол. Джедди замирает и прислушивается.
Слышно топанье Донны. Джедди поднимается и закрывает окно. Происходящее вызывает вялый интерес у миссис Бреннан с другой стороны улицы. Она как раз вышла на балкон покурить. Вечер жаркий, так что при ней еще и чашка чая.
Джедди достает ключ от шкафа из шкатулки-сердечка. Она его никогда раньше не видела. Ключ старомодный, большой и ржавый. Он сложно пахнет и оставляет следы у Джедди на руках. Но это неважно. Всего пара поворотов ключа отделяет Джедди от альпийских платьев. Она наденет одно из них на дискотеку в школе Святой Моники (проводится по вторникам) — и все вокруг упадут. Это будет черное платье. Донна и Энджи пусть дерутся за желтое и красное, но ей, Джедди, лучше всего в черном. Она будет королевой бала, а Энджи и Донна — ее спутницами-дурнушками.
Джедди осторожно, как мертвую птичку, берет в руки висячий замок, медленно вставляет ключ и нежно поворачивает. Замок раскрывается с легким щелчком. Джедди кладет его на кровать и оборачивается. Дверь открывается сама, являя Джедди все сокровища шкафа, висящие аккуратными рядами. Оказывается, Кэролайн даже прикрепила бирки, где что должно висеть. Три объекта вожделения под надписью «
Джедди по одному снимает платья с вешалок и складывает на кровать. Затем она вытаскивает супермаркетовский пакет из-под своего джемпера, аккуратно складывает туда платья и, придерживая дверь шкафа коленом, вешает замок обратно. Выбраться из окна и дальше вниз по лестнице с супермаркетовским пакетом в зубах — штука хитрая, но Джедди справляется. Миссис Бреннан только качает головой, смеется и отправляется за новой порцией чая. Джедди прячет сверток в кустах в дальней части сада, обходит дом и принимается барабанить во входную дверь:
— Донна дома? Донна дома?
— Она наверху. Топает как лошадь-тяжеловоз, — говорит матушка.
Но Донна уже услышала, что Джедди вернулась. Это послужило сигналом, что пора прекратить топанье, вырубить музыку и спуститься вниз.
