— А кто это у нас покраснел? — мирно спрашивает она.
— Я ведь порвала с ними. — Венди оглядывается в поисках поддержки. Но никто не торопится с помощью. Ни одна живая душа.
Наконец Линда решает поучаствовать в битве:
— Они навещали ее на прошлой неделе, бабушка, в своих цветастых прикидах и поношенных костюмах с дешевой распродажи.
— Замолкни, Супермен, — бурчит Венди.
Это ошибочка. Такое проявление слабости — сигнал к атаке для всех остальных. Атака проходит по всем правилам — только родные сестры могут сразу отсечь все пути к отступлению. Насчет манипуляций сестры знают побольше, чем ЦРУ. Джедди устраивается на диване рядышком с Венди. Плечо в плечо. Старая Мэри очень любит такие сцены. Они для нее — чистое развлечение. Жизнь.
— Пожалуйте в Царствие Небесное, — начинает Джедди.
— Сама поди в Вавилон, — лаконично парирует Венди.
Загадка ложится печатью на уста Джедди. Ротик ее озадаченно кривится. Входит Энджи с водкой для Старой Мэри. Походка у нее несколько неуверенная. Потягивая напиток, Старая Мэри наблюдает за представлением. Сейчас Джедди задаст вопрос. Ей, правда, не хочется ни о чем спрашивать Венди. Но она все равно задает вопрос:
— Что за звон про Вавилон?
— Сама разберись, — отвечает Венди с интонациями типичного учителя.
Джедди в затруднении. Она знает, что в словах Венди таится оскорбление, но не понимает, какого оно рода. Может, нужно просто посмеяться в ответ? А может, сразить противника остроумием? Или хотя бы заставить противника отказаться от своих слов, пока дело не дошло до рукопашной? Или перейти непосредственно к рукопашной? Пауза затягивается, и Джедди упускает момент. Как теперь затеешь драку, если реплика так долго остается без ответа? Переход к драке должен быть быстр, как коленный рефлекс. Или, по крайней мере, все должно быть подано как моментальная реакция, чтобы потом нашлось оправдание.
Все, вокзал ушел.
— Нет, ты мне скажи! — произносит наконец Джедди.
Вот и все, на что ее хватило. Однако Венди по-прежнему обижена за иеговистов. Лицо ее пылает, как красный сигнал светофора на пешеходном переходе. Сестры обожают это.
— Никогда не ругай «Свидетелей Иеговы», пока не прочтешь хоть одну их книгу, — назидательно говорит Венди.
Джедди только этого и надо. Ничего, что ее обозвали вавилонской блудницей, а она и не поняла сразу. Главное, Венди сама проговорилась.
— Ага! Вот видишь, бабушка, она по-прежнему тусуется с иеговистами.
Но Старая Мэри опять настроилась на полицейскую волну и не слышит Джедди.
— На М8 авария… похоже, дело серьезное.
Энджи вступает в бой на стороне Джедди и пытается переключить внимание Старой Мэри на происходящее в гостиной. Гласные звуки у Энджи тягучие-тягучие:
— Слушай, Венди, а если кто из родителей узнает?
— Мы живем в свободной стране.
— Какая еще свобода в этом доме! — говорит Джедди. — О какой свободе речь в католической школе? — И Джедди начинает скандировать нараспев: — Иегова! Иегова!
Все подхватывают. Некоторое время только и слышно:
— Иегова! Иегова!
Для Венди это невыносимо.
— Все религии заслуживают уважения! — кричит она и гордо вскидывает голову. Подбородок у нее задран высоко-высоко.
— За минусом тех, что провозглашают себя истиной в последней инстанции, — произносит Энджи.
— И тех, что дерут с тебя больше одного процента твоих доходов, — подхватывает Линда.
Для учителя и человека, высоко оценивающего свои умственные способности, Венди выглядит слабовато. А ведь нет ничего хуже, чем слабое животное в стае. Разорвут.
Донна кидается первая.
— Они вечно охотятся на матерей-одиночек и чокнутых, эти иеговисты, — возвещает она.
Венди нечего возразить. На языке одни стандартные ответы. Мозг отключился. Злость убивает фантазию.
— Не говори об иеговистах в таком тоне, — раздраженно требует она.
— В каком еще тоне? — любопытствует Донна.
— Сама знаешь.
Джедди интересуется, все ли она сказала, и опять принимается распевать «Иегова, Иегова». На этот раз песня сопровождается небольшой пляской.
— Ну я-то не мать-одиночка, — возражает Венди, глядя на Линду.
— Уж это точно, — отвечает та. — Ты чокнутая.
Девочки уже отсмеялись, а Венди все никак не тронется со своих оборонительных позиций. Она не может взять в толк простую истину: если эмоциональный контакт с окружением потерян, твой удел — одиночество.
— Я видела от них только добро, от «Свидетелей». Не то что от католической церкви.
Старой Мэри не нравятся такие разговоры. Не в этом доме. Не сегодня, в этот великий вечер, когда им понадобится максимум удачи. Энджи тормошит Старую Мэри и согласно кивает ее словам. Конечно, Старая Мэри права. В этот великий вечер, вечер Кэролайн, все они должны держаться вместе. Из своего обширного кладезя познаний по теологии Старая Мэри извлекает парочку неоспоримых фактов насчет драгоценных иеговистов и собирается попотчевать ими Венди. Ведь всем известно, например, что всего-навсего человек десять из них попадет в рай.
— На данный момент сто сорок четыре тысячи, — кротко говорит Венди.
— Все равно маловато. Рай весьма обширен, — настаивает Старая Мэри.
— А что, если это правда? — интересуется Венди.
Кое-кто из сестер смеется ее словам. Энджи сообщает Венди, что много чего на свете может оказаться правдой. Например, что твой муж любит тебя. Что он не бегает за бабами. Что он не смоется с девятнадцатилетней нянькой. Что НЛО уже давным-давно прилетели и прячутся в море, а пришельцы живут среди нас, главным образом в обличье издателей, режиссеров, кинопродюсеров и телевизионщиков. Но ничего! Ведь только иеговисты попадут в рай!
— Может, это и правда. А куда денетесь вы, фанатики?
Опять подключается Старая Мэри. Ей есть что добавить из области теологии. А может, этот раздел знаний следует назвать философией. Или там чем-нибудь вроде спиритической психологии (все равно предмет диссертации имеет прямое отношение к покойникам).
— А что, ведь, наверное, все эти иеговисты уже застолбили свои участки? Паршивому католику- перебежчику и не сунуться. Уж лучше подайся в протестанты, милочка. Они-то поголовно попадут в рай.
Все смеются. Побежденная Венди наливает себе водки. Сестры аплодируют. Крепость сдалась. Венди спрашивает, кто еще хочет выпить, а то ей трудно прикинуть, сколько надо положить мышьяка. Разумеется, все хотят выпить, это же мои сестры. Стаканы и чашки идут по кругу. Джедди смотрит, как Венди хлещет водку, словно воду, и ей хочется развить наступление и добиться не просто победы, а разгрома.
— А как же твой «форд-фокус»? — спрашивает Джедди.
— Всего рюмочка, — говорит Венди.
— Как же ты за руль сядешь, если пьешь? А еще училка, — торжествует Джедди. — Тоже мне.
— А вот и еще рюмочка, тра-ля-ля-ля, — мурлычет Венди.
Венди чокается с Джедди, а Старая Мэри начинает вынимать из своей сумки всякие необходимые вещи. На свет появляются католический молитвенник и пара хрустальных четок. Старая Мэри информирует
