дело движется, а та отстает. Придется Кэролайн открыть дверцу. Выбора у нее нет. Джедди делается страшновато. Может, не стоило связываться со всеми этими силами тьмы?
— Надо только хорошо представлять себе, что намерена сделать, — наставительно говорит Донна. Уж у нее-то самой имеется четкое представление.
Боковым зрением Старая Мэри видит, что Кэролайн стоит у холодильника и собирается с силами. Движения у нее до того замедленные, что ее можно принять за статую. За восковую фигуру самой себя.
— Как это ты можешь представить себе, что намерена сделать, если даже не знаешь, что из всего этого получится? — недоуменно спрашивает у Донны Джедди.
Но Донна видит, что настал критический момент, и велит Джедди заткнуться. Делается тихо и торжественно, и Кэролайн открывает дверцу морозилки. Вырывается пар. В тумане видны очертания женской головы. Рядом с головой сладкая кукуруза и карри «свари-прямо-в-пакете». Да еще две распродажные лимонные меренги по бокам.
Верхняя часть тела Кэролайн скрывается в тумане. В просвете мелькают голубые глаза Стейси Грейси.
— Я не могу. Это какое-то безумие.
— Ну, вперед, Кэролайн, не время давать задний ход, — молит Донна.
Все принимаются увещевать Кэролайн: вот, мол, они собрались сегодня ради нее, а она ведет себя как неблагодарная скотина. Они вполне могли бы отправиться в «Мемори Лейн», или к Гарфилду, или куда угодно. Но нет! Они примчались сюда, демонстрируя единодушие со своей сестрой, пришли ей на помощь в трудный момент. Кэролайн больно от их слов. Она словно мешок из-под муки. Только что высыпалась последняя горсточка, мешок пуст, но еще держит форму. Коснись его — и он опадет, и сложится, и расплющится по полу.
Старая Мэри видит, что происходит, и считает нужным вмешаться.
— Оставьте ее в покое, — велит она.
— Кэролайн! Это же Стейси Грейси! — кричит Линда.
— Не приставайте к ней. Мне надо тебе словцо сказать, Кэролайн! — И Старая Мэри шаркает на кухню.
Она подходит к Кэролайн и шепчет ей что-то на ухо. Может быть, что-то ведьмовское. Может быть, что-то свое, какую-то жизненную мудрость собственного изготовления. Может быть, простые слова, какими женщина утешает женщину. Не слышно ничего. Даже глаз Кэролайн не видно — Старая Мэри повернула ее лицом к окну.
Тем временем в гостиной сестры обсуждают, что же делать дальше. Джедди так и знала, что Кэролайн в последний момент отступится.
— Тише, Джедди, если она тебя услышит, то уж наверняка даст задний ход, — шипит Донна.
Венди убеждена, что Старая Мэри уговорит Кэролайн.
— Она покруче любого совратителя будет, — бормочет Венди.
Вроде бы у Старой Мэри получается. Лица Кэролайн по-прежнему не видно, но Старая Мэри все шепчет и шепчет, и движения у Кэролайн делаются все оживленнее и оживленнее, будто она механическая кукла, а Старая Мэри накручивает завод. Или вставляет батарейки «Дюраселл». Однако Линде все это не нравится. Энджи же и вовсе считает, что все эти ведьмовские дела — говно. Какого черта она сюда приперлась, уж лучше сыграла бы в бинго. В какой-то момент кажется, что все они забыли про голову в холодильнике. Во всяком случае, обстановка в квартире самая обыкновенная, будто никакой головы нету в помине. Старая Мэри ковыляет обратно в гостиную. Кэролайн оперлась о раковину и смотрит в окно — поза, характерная для отчаявшихся женщин по всей Шотландии. Кулаки сжаты, под тобой разверзлась бездна кухонной раковины — здесь твое место, — перед глазами череда улиц, серых днем или залитых оранжевым светом натриевых ламп ночью. Да, и еще бейсболки выныривают из темноты.
Старая Мэри тяжело опускается на диван, а глаза Кэролайн прикованы к далеким огням Истерхауза.[32] Там другой мир. Убежать бы туда, в Истерхауз. Может, полегче будет.
— Дайте ей пару минут. Она все сделает, — сообщает Старая Мэри.
Она добилась-таки своего. Ура! Если кого-то надо переубедить, обращайтесь к Старой Мэри, она кого хочешь уломает. Вот и Кэролайн наконец отворачивается от окна и направляется в гостиную.
— Я согласна. Готовьте барахло, — говорит Кэролайн.
После секундной тишины на Кэролайн обрушивается поток примерно тех же восторженных слов, что и десять минут назад. Энджи сердито зажигает сигарету. Вот вам и еще примерчик единого языка общения. Энджи закуривает так, что ее бешенство очевидно всем посвященным. Есть язык взглядов, жестов и полужестов, о котором средний класс не имеет никакого представления. В наших местах как в иностранном государстве — приличный человек может находиться в шаге от того, чтобы схлопотать по балде, и не подозревать об этом. Типа как в Узбекистане — или еще где подальше. А вы знаете, что такое «салага»? Попробуйте, оцените этот термин во всей его многозначности с моральной, социальной и научной точки зрения. На легкую победу не рассчитывайте.
Но это так, к слову.
Кэролайн делает небольшую паузу, и все взоры обращаются на нее. Словно стая сов расселась ночью по веткам.
— Возьмите кто-нибудь голову и вставьте в мусорное ведро, — распоряжается Кэролайн.
— Мы не можем просто так вставить голову в ведро! — возражает Донна.
Надо признать, что тут она права. Старая Мэри обнимает Кэролайн и говорит:
— Дорогая, тут нельзя останавливаться на полпути. Это слишком важная штука. Никогда не знаешь, какое несчастье можешь на себя накликать.
— Ну и насрать, старая ты галоша, — неожиданно грубо отвечает Кэролайн.
Если Кэролайн смеет так говорить со Старой Мэри, значит, она настроена серьезнее некуда. В разговор вмешивается Линда, но и ей не удается убедить Кэролайн.
— Теперь я буду слушать только саму себя, а не вас, банда полоумных! — объявляет Кэролайн и по очереди смотрит каждой в глаза, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений.
Донна пытается ее обнять.
— Отвяжись, на фиг! — кричит Кэролайн и опускается на пол, вся в слезах.
Девочки глядят друг на друга, молчаливо признавая поражение. Они начинают собирать ведьмовской скарб и рассовывать по карманам, пакетам и сумкам. Донна нагибается к Старой Мэри и шепотом спрашивает, забрать ли голову. Старая Мэри кивает в ответ и шепчет:
— Положи ее в супермаркетовский пакет. А то еще нас заметит кто во дворе и пойдут языками трепать.
Донна направляется к холодильнику, но дверцу открывает не сразу. Не то чтобы ей было страшно, просто к подобным вещам надо относиться с уважением. Неважно, что вы думаете о практикующих ведьмах, специалистках по убийственным проклятиям, к хорошо сделанной работе следует относиться с уважением. К работе, выполненной целиком и полностью, а не кое-как и наполовину — чтобы кто-то другой пожинал последствия. Донна произносит небольшое заклинание, которое полагается сотворить, когда большое заклятие не удалось. Когда большое заклятие потерпело фиаско. Провал. Донна открывает дверцу. И хотя Девочки стараются не смотреть в сторону холодильника, они чувствуют, что дверца открыта. Наверное, мороз в холодильнике значительно крепче, чем положено. Всякие разговоры смолкли — комнату заполняет молчание, какое только могут породить восемь женщин сразу. Донна засовывает руки в холодильник, как вдруг…
БАХ!
Входная дверь распахивается от могучего удара. Дерево не выдерживает, и замок вылетает из гнезда. Посреди комнаты, точно воплощение самых жутких фантазий, возникает Бобби. Словно дьявол собственной персоной. Среди Девочек крики и паника. Они толпятся у камина, стараясь собраться с мыслями. Донна захлопывает дверцу морозилки и присоединяется к сестрам. Рука у Бобби вся в гипсе, на пальцах эластичный бандаж, примотанный к какой-то хитрой штуке на запястье. Похоже, сестры раздраконили ему руку по полной. Ох, нескоро он сможет ею воспользоваться.
