«томатного скандала». При Фрэнсисе никто, конечно, не позволял себе ни ухмылок, пи высказываний – все- таки сын партнера.
Но однажды утром это появилось на первых страницах газет. Сидя в своей только что заново обставленной гостиной, он прочел: «уважаемая фирма идет ко дну», «расследование продолжается»
Боже мой! Как же отец мог допустить такое? И заслуживает ли это двух столбцов на первой полосе? И тут же понял, что такая компания, как «Лютер, Бейнз и компания» действительно заслуживает первых страниц. Его бросило в пот.
– Что такое, Фрэнсис? Ты выглядишь как громом пораженный, – сказала Марджори.
– Так и есть, – он передал газету жене.
Пока она читала, он смотрел на нее. Они были женаты всего восемь месяцев, а он все еще не мог поверить этому. Она была такой спокойной, а уверенной, такой непохожей на него. Он еще не привык к ней, к тому, что и по утрам она свежа и оживлена. Он смотрел и не мог налюбоваться шелковым платьем и короткими темными волосами. При чтении она шевелила губами – он всегда подтрунивал над этой ее привычкой. Интересно, что она думает в связи с этим о семье, в которую вошла так недавно? У нее были высокие принципы в отношении долга, чести и положения. Ее собственная семья была небогатой, но с положением, и она, он знал, очень гордилась этим. Он встретил ее на вечере у двоюродного брата. Смешно, он даже не хотел идти туда. Но отец огорчился, когда узнал, что он не хочет идти, он пошел, и там была она.
У отца были и более важные причины для огорчения. Сыну было тридцать, а он все еще не сделал того, что от него ждали, а именно, не присоединился к фирме. Вместо этого он поехал в Южную Африку с «Корпусом мира», преподавал в школе в индейской резервации в Нью-Мексико, работал на молочной ферме в штате Нью-Йорк. Он собирался получить диплом учителя истории. Вот чем он занимался, когда встретил Марджори.
Высокая девушка с волшебными темными глазами. Сдержанные, спокойные манеры. Но по-настоящему его свел с ума ее голос. Ее голос завораживал, как плеск волн или мерцание огня. А ее смех!.. схожий с переливами арфы, как ему казалось (он слабо разбирался в музыкальных инструментах). Он успокаивал его, обещал нежность и неизъяснимое наслаждение.
Он чуть не подрался со своим двоюродным братом.
– Это же холодная рыба, Фрэнсис! Это не твой тип. Неужели ты не видишь?
Брат не понимал! У них оказались общие вкусы. Спокойствие Марджори, ее классическая сдержанность очаровали его. Она не походила ни на одну девушку, которую он знал.
Вполне естественно, что после женитьбы он пошел работать в фирму отца. В конце концов он помотался по свету, а появление в его жизни Марджори означало ответственность. Он был осведомлен об их большом состоянии и с легкостью начал новую жизнь, обзавелся новой квартирой с видом на Сентрал-парк.
Марджори отложила газету:
– Мы сейчас же должны туда поехать.
– Куда?
– К твоим родителям. Будет хорошо, если мы будем с ними.
Конечно, Марджори права, она всегда все сразу понимает.
Гостиная родителей выглядела так же, как та, которую они только что оставили. Кофейные чашки отодвинуты, чтобы дать место газете. Его мать читает ее. Рядом Маргарет тянет молоко из ложечки. Отец стоит у окна. Он повернулся, когда они вошли.
– Почему ты не сказал мне, что все настолько плохо? – мягко спросил Фрэнсис.
– Ты бы все равно ничего не сделал.
Отец был прав. Нужно решать, что делать теперь. Он сел рядом с матерью и положил свою руку на ее. Ричард заметил его движение:
– Я не хотел расстраивать твою мать. Я надеялся, что удастся уладить все тихо, но проклятые газеты…
Тереза подняла глаза. Знакомая жилка бьется на виске, губы плотно сжаты, руки крепко сжимают одна другую, чтобы не дать чувствам вырваться наружу. Фрэнсис слишком часто видел эту картину.
Через минуту или две она заговорила.
– Ричард, меня это не трогает. Сегодняшний скандал будет забыт через неделю. Меня волнует только, чтобы дети не пострадали из-за него.
– Думаю, – дрожащим голосом произнес Ричард, – думаю, что мне следует совершить самоубийство. Как Уэйн Чэпмен. Помните, когда двенадцать лет назад обанкротилась компания «Чэпмен, Сэлз и Фитлер», Уэйн выбросился из окна?
– И что это даст? – спросила Тереза.
Пустой разговор, подумал Фрэнсис. Предложение отца должно было бы прозвучать трагично, а вышла глупая мелодрама. Мысли бежали в его голове одна за другой.
– У нас есть собственность на Сен-Фелисе. Она принадлежит маме, так что ее это не коснется.
Тереза заговорила снова. Голос звучал спокойно, она не обвиняла, но именно это спокойствие и придало ее словам силу обвинения.
– У нас нет собственности на Сен-Фелисе, и уже давно, Фрэнсис. За исключением поместья моего дедушки на севере. Я узнала об этом сегодня утром.
– Нет? – эхом отозвался Фрэнсис. – Я не понимаю.
Он перевел взгляд с матери на отца.
